Тема тяжёлых поражений Красной армии в 1941‑м продолжает вызывать споры. Подчас даются уничижительные оценки действиям нашей армии. Марк Солонин в книге «22 июня. Окончательный диагноз» (издана год назад) утверждает: «… армия не воевала… с первых же дней войны большая часть личного состава Красной армии бросила оружие и разбрелась по лесам…» Владимир Бешанов в предисловии к книге «Танковый погром 1941 года» довольно презрительно пишет: «Сражения 1941 года – не столько война, сколько массовая капитуляция Красной армии!»
Но если в 1941 году Красная армия «разбрелась по лесам» и «массово капитулировала», то, очевидно, вермахт должен был без особого напряжения выполнить поставленные задачи в сроки, предусмотренные планом «Барбаросса».
Германии хватит месяца
После победы над Францией на совещании с высшим военным командованием 31 июля 1940 года Гитлер объявил о решении начать подготовку к войне с СССР. В августе–ноябре того же года в штабах вермахта прорабатывался план операции против Советского Союза. В декабре 1940-го штабом оперативного руководства Верховного главного командования вермахта (ОКВ) была подготовлена и 18 декабря подписана Гитлером Директива №21, имевшая условное наименование «Вариант «Барбаросса». Начало вторжения в СССР наметили на 15 мая 1941 года. Конечным рубежом операции назначалась линия Архангельск–Волга–Астрахань. Боевые действия вермахта планировалось вести в форме блицкрига. В директиве указывалось: «Вооружённые силы Германии должны быть готовы к тому, чтобы… одержать победу над Россией в быстротечной (выделено мной. – В.Л.) кампании».
«Быстротечной» – это сколько? Директива №21 конкретных сроков не называла, но мнения на этот счёт высказывались. 13 и 14 декабря 1940 года перед подписанием директивы №21 в Генштабе сухопутных войск вермахта состоялась дискуссия, высокопоставленные участники которой пришли к выводу, что для разгрома СССР потребуется не более 8–10 недель. На совещании командования вермахта 30 апреля 1941 года, где Гитлер уточнил дату начала войны против СССР – 22 июня, главнокомандующий сухопутными силами вермахта генерал-фельдмаршал Вальтер фон Браухич дал прогноз:
«Предположительно крупные приграничные сражения – продолжительностью до четырёх недель. В дальнейшем следует ожидать лишь незначительного сопротивления».
Зарубежные военные эксперты в 1941-м тоже были убеждены в быстром разгроме Красной армии. 14 июня Объединённый разведывательный комитет США сделал вывод, что Германии потребуется «самое большее шесть недель, чтобы взять Москву». Военно-морской министр США Франклин Уильям Нокс заявил: «Гитлер расправится с Россией за срок от шести недель до двух месяцев», а военный министр США Генри Льюис Стимсон 23 июня 1941 года информировал президента Франклина Делано Рузвельта: «Германия будет основательно занята минимум месяц, а максимально, возможно, три месяца задачей разгрома России».
В целом на разгром СССР руководство Германии и вермахта отводило не более четырёх месяцев. Поэтому весной 1941 года штаб ОКВ планировал на осень и зиму 1941–1942 годов операции по захвату Афганистана и наступлению на Индию. Замысел операций был изложен в директиве №32 «Подготовка к периоду после осуществления плана «Барбаросса», направленной командованию видов вооружённых сил Германии 11 июня 1941 года.
Срыв всех сроков
22 июня 1941 года в СССР вторглась мощная немецкая армия, состоявшая из отлично подготовленных солдат, имевших боевой опыт, уверенных в своём превосходстве. Поначалу война складывалась для вермахта, как казалось гитлеровскому командованию, удачно. И так удачно, что 3 июля начальник Генштаба сухопутных войск вермахта генерал-полковник Франц Гальдер записал в дневнике: «…не будет преувеличением сказать, что кампания против России выиграна в течение 14 дней…» Поэтому сроки выполнения конкретных задач плана «Барбаросса» оставались неизменными. 14 июля народный комиссар внутренних дел СССР Л.П. Берия сообщал начальнику Генерального штаба Красной армии генералу армии Г.К. Жукову, что по показаниям пленных немецких лётчиков Гитлер приказал своим войскам занять Москву и Ленинград не позднее 20 июля.
Но уже в тот момент в продвижении вермахта начались серьёзные сбои. Прошло и 20 июля. Ни Москва, ни Ленинград немцами не были взяты.
В конце июля немецкое командование назначило новый срок их захвата – 25 августа. 4 августа на совещании в Борисове Гитлер задал вопрос командующему группой армий «Центр» генерал-фельдмаршалу Фёдору фон Боку: «Когда, по вашим оценкам, ваши войска будут в Москве?» Фёдор фон Бок мгновенно ответил: «К концу августа».
Опять не вышло…
6 сентября Гитлер подписал Директиву №35 о переходе группы армий «Центр» в генеральное наступление на Москву. Перед его началом, 29 сентября, генерал-фельдмаршал фон Бок провёл совещание с командующими армиями и танковыми группами. Войскам группы армий ставилась задача захватить Москву к 7 ноября – до наступления русской зимы. Генерал-фельдмаршал фон Бок обещал Гитлеру, что так и будет.
Московская битва началась 30 сентября при существенном превосходстве вермахта – и в численности, и в воинском мастерстве. За первые десять дней немецкого наступления на Москву (операция «Тайфун») гитлеровцы прорвали оборону Западного, Резервного и Брянского фронтов и сумели окружить большие группы советских войск. Гитлер был уверен, что Красная армия скоро будет низложена. В беседе с министром иностранных дел Италии графом Джан Галеаццо Чиано 25 октября он утверждал, что на Востоке судьба войны решена.
Вновь не сбылось. В подмосковных боях немцам не удалось ни захватить, ни окружить столицу СССР, а начатое 5 декабря 1941 года контрнаступление советских войск нанесло вермахту первое крупное поражение во Второй мировой войне. Итог действий немецких войск в 1941-м: ни одна из целей плана «Барбаросса» не достигнута.
Прозрение Тодта
Основной причиной провала стало упорное сопротивление Красной армии и советского народа нашествию. Это признают даже враги – генералы и офицеры вермахта. Бывший начальник штаба 4-й немецкой армии генерал Гюнтер Блюментрит в статье о Московской битве (сборник «Роковые решения») сообщает: «Поведение русских войск даже в первых боях находилось в поразительном контрасте с поведением поляков и западных союзников при поражении. Даже в окружении русские продолжали упорные бои…» Бывший начальник штаба командования люфтваффе генерал-майор Гофман фон Вальдад 3 июля 1941-го записал в дневнике: «Ожесточённое сопротивление русских, его массовый характер не соответствуют нашим первоначальным представлениям». В дневнике офицера 18-й танковой дивизии вермахта отмечено: «Несмотря на огромные пройденные расстояния, не было чувства, которое у нас было во Франции, не было чувства, что мы входим в побеждённую страну. Напротив – здесь было сопротивление, всегда сопротивление, каким бы безнадёжным оно ни было…»
Такое поведение советских войск разрушило стратегию блицкрига. Немцы не добились нарушения управления и снабжения обороняющихся войск за счёт стремительного (в обход без боёв сильно укреплённых позиций) продвижения танковых и моторизированных соединений. Стратегия блицкрига предполагала также, что будет сломлена воля к сопротивлению и русские быстро капитулируют, как это уже случилось в Польше и во Франции. Но в России уже в первых боях, как справедливо отметил английский историк Роберт Кершоу, «азбучные» истины блицкрига «оказались поставлены с ног на голову отчаянным, доходившим порой до фанатизма сопротивлением русских в, казалось, безнадёжнейших ситуациях». Из документов немецких войск следует: окружённые советские войска сдавались в плен, лишь находясь в безвыходном положении, когда полностью заканчивались продовольствие, горючее и боеприпасы. Их упорное сопротивление привело к тому, что «половина наступательного потенциала немцев ушла не на продвижение к поставленной цели, а на закрепление уже имевшихся успехов».
Надо особо отметить, что первый сбой блицкрига произошёл уже в ходе успешных для вермахта приграничных сражений. При ликвидации образовавшихся в конце июня 1941 года «котлов» под Белостоком и Минском немецкие войска пленили сотни тысяч красноармейцев. Но вермахту это стоило много времени и сил. Как следствие, 19 июля 1941 года ОКВ вынужден был издать Директиву №33 «По дальнейшему ведению войны на Востоке», в которой признавалось: «Группе армий «Центр» потребуется время для ликвидации сильных боевых групп противника, продолжающих оставаться между нашими подвижными соединениями». А 30 июля ОКВ направил в войска Директиву №34, которой командование вермахта сочло необходимым «предоставить 2-й и 3-й танковым группам для восстановления и пополнения их соединений около десяти дней» и «временно отложить выполнение целей и задач, поставленных в директиве №33 от 19.07». Группе армий «Центр» было предписано перейти к обороне.
Похожее было и в начале Московской битвы: большая часть советских войск попала в окружение – 7 октября под Вязьмой и 9 октября под Брянском. Но марш немецких войск застопорился. Немецкий историк Клаус Рейнгардт в книге «Поворот под Москвой» пишет, что в вяземском «котле» «…русским… удалось сковать на длительное время немецкие танковые силы и тем самым исключить возможность их участия в немедленном преследовании в направлении Москвы…», а брянский «котёл» «…оттянул на себя до конца октября основные силы 2-й общевойсковой и 2-й танковой армий...»
Продолжить наступление на Москву смогли лишь 11 дивизий группы армий «Центр». А другие 48 дивизий вынужденно вели тяжёлые бои с окружёнными советскими войсками (ещё несколько немецких дивизий были заняты прикрытием флангов наступающей группировки). Бои в вяземском и брянском «котлах» были упорными и продолжительными. Через неделю после окружения советских войск – 14 октября 1941 года – в сводке Главного командования сухопутных войск вермахта (ОКХ) сообщалось: «Противник, окружённый… западнее Вязьмы, полностью уничтожен…» Но на ежедневных отчётных картах ОКХ «Lage Ost» ещё более двух недель показывалось, что несколько немецких дивизий (от девяти до пяти) продолжали вести боевые действия с «уничтоженным» противником.
Упорное сопротивление окружённых войск позволило советскому командованию восстановить оборонительные рубежи на московском направлении, а начавшееся 5 декабря контрнаступление Красной армии стало для гитлеровцев холодным душем. Генерал Гюнтер Блюментрит так подвёл итоги действий вермахта в 1941 году: «Теперь политическим руководителям Германии важно было понять, что дни блицкрига канули в прошлое…»
29 ноября 1941 года рейхс-министр вооружения и боеприпасов Фриц Тодт обратился к Гитлеру с призывом: «Мой фюрер, войну необходимо немедленно прекратить, поскольку она в военном и экономическом отношении нами уже проиграна». Гитлер призыву Тодта не внял. Чем это кончилось – известно.
Владимир Литвиненко,
доктор технических наук, профессор