Сообщение об открывающей новый сезон МХТ им. А.П. Чехова премьере, «Мастере и Маргарите» в постановке Яноша Саса, сразу насторожило.
Несмотря на огромную плотность не просто актёров-звёзд, но актёров-мастеров, имя венгерского режиссёра заставило вздрогнуть: сколько бы ни получил он кинематографических премий, его «Алиса против страны чудес», поставленная с американскими студентами Школы-студии МХАТ, была из разряда спектаклей, остроумно обобщённых Татьяной Москвиной понятием «чёрный театр». Это когда все поголовно делают на сцене что-то непонятное, умудряясь при этом доставлять зрителю физические неудобства страшной силы. Впрочем, и распределение ролей в «М&М» давало повод к беспокойству: на фоне мужчин-«первачей» (Анатолий Белый, Дмитрий Назаров, Николай Чиндяйкин, Игорь Золотовицкий) – Наташа Швец в роли Маргариты. И если красота, талант и обаяние – величины субъективные, о которых можно спорить, то проблемы с дикцией (особо плохо ей удаются шипящие и свистящие) – это уже вопрос профпригодности.
Занавесом служат глухие металлические жалюзи с дверью. Поднимаясь, они открывают правдоподобный и вместе инфернальный железнодорожный разъезд, мрачную подземку, в которую превращена гигантская сцена первого театра страны. По рельсам выезжают монструозные кубические сооружения и клетки психиатрической больницы, прозрачные двери метро (художник – Николай Симонов). Действие перенесено в условную современность. Нельзя не вспомнить, что метро – расхожий символ инфернальности (первые проекты дореволюционного метро были отклонены среди прочего по ходатайству Церкви из-за их «богопротивной» природы). Открывающаяся в первые минуты спектакля стильная и осмысленная картинка даёт надежду на что-то интересное.
Из дыма на заднем плане медленно выходит Мастер (Анатолий Белый), согнутый под тяжестью металлической кровати (полусогнутая «пластика» используется им и в дальнейшем, потухшие глаза не вспыхивают, даже когда он встречается с Маргаритой или сжигает роман). Сев на больничную койку, он начинает декламировать первую главу романа про Понтия Пилата, сцену заполняют римские легионеры (исторические детали костюмов, правда, чёрных, сочетаются с полицейскими шлемами и дубинками), лица Пилата и Иешуа возникают крупным планом на экранах. Так действие, игра сразу подменяются докладыванием текста и телетрансляцией. Это будет происходить и дальше: превосходные актёры работают в холостом режиме, экономя силы. Между ними не завязываются отношения, не возникает драматизма. Будь то сцены Пилата (Николай Чиндяйкин) и Иешуа (Игорь Хрипунов): первый играет крупного советского чиновника, второй похож на опиатного наркомана в завязке. Или знакомство Воланда-Назарова с Берлиозом-Золотовицким. Оба вальяжны и неторопливы, в Воланде нет ничего от Сатаны, он больше напоминает привычные образы ведущего кулинарного шоу и Деда Мороза всея Руси.
Аморфный, скрюченный Мастер в шапке-«пидорке» (это её-то сшила своими руками Маргарита?), грубоватая, злобноватая Маргарита – она, наверное, могла бы быть неплохой Геллой, однообразие, скука, «чудеса» на мониторе (успешный кинорежиссёр в принципе освободил себя от необходимости придумывать что-то театральное), бал Сатаны в стилистике телевизионного шоу.
«Мастер и Маргарита» Саса более всего напоминает российские экранизации этого романа, причём в равной степени сериал Владимира Бортко и многострадальную полнометражку Юрия Кары: набор статичных планов, неярких скетчей, несмешных эпизодов, которые в книжке захватывают, а на экране/сцене смотрятся убого. Булгаков не поддаётся перенесению «как есть», без режиссёрского переосмысления: афоризмы, давно живущие самостоятельной жизнью, звучат неверно, фальшиво, персонажи теряют своё обаяние. У Булгакова: «Буфетчик втянул голову в плечи, так что стало видно, что он человек бедный». В спектакле Ростислав Лаврентьев визгливо выдаёт отсебятину: «Все мы, буфетчики, бедные…»
Единственная удачно решённая сцена – начало второго акта, Игорь Верник в роли Жоржа Бенгальского: пошловатое обаяние, которое он, в отличие от всех остальных, не выключил, а использовал, совпало с природой персонажа, эпизод получился органичным. Верник играл себя, вернее, свой имидж, причём с большой долей самоиронии. Впрочем, когда дело дошло до самого сеанса, карточный домик рухнул – провальными оказались и «фокусы», и «модный салон», и «дождь из денег». Не было даже попытки как-то поразить зал, сделать «ах», поимпровизировать – лишь нарочито слепленная колода карт у Коровьева (Михаил Трухин, впрочем, наиболее живой и энергичный в свите Воланда), хлопушка с фантиками из-под потолка да девушки из массовки, скомканно примеряющие некрасивые платья за дверями метро, превращёнными в кабинки. Камера снимает зал, который видит на экранах себя – скучающие, утомлённые, тоскливые лица без малейшего оттенка заинтересованности. Возможно, в этом и состоит основная мысль режиссёра: жизнь скучна и со временем становится лишь скучнее, вместо истинной любви и красоты – сериальные лица, вместо Дьявола – пошловатый Дед Мороз. Чувство подмены достигает своего апогея в сценах обнажения Маргариты: все средства направлены не на то, чтобы скрыть наготу, но, напротив, на то, чтобы сделать незаметной её отсутствие – затемнение и свисающие с шеи актрисы длинные «брюлики» скрывают от зала вовсе не «самое интересное», а трико телесного цвета. На балу Сатаны все женщины (даже Гелла) и вовсе оказались «наглухо» одеты, причём в масках. Я не рискну упрекнуть художественное руководство МХТ, да и самого Саса в излишнем целомудрии – видимо, это очень странная и изощрённая провокация, опять-таки брошенная в глаза залу: «Что, на голых красоток пришли посмотреть? Фигушки вам! Вы ведь даже книжку не осилили, разве что из сериала сюжет знаете!»
В одном из своих интервью режиссёр заявил, что ставит спектакль для тех, кто не читал романа. Судя по реакциям зала, большинство его и не читало. Но ликбез оказался неинтересным (а может ли быть интересным ликбез?). Однако зрители не могли себе позволить выразить недоумение или недовольство: слишком большие деньги были «уплочены» за билеты. Значит: аплодисменты, цветы любимцам.
После спектакля остаётся слишком много вопросов. Главный же – зачем этот режиссёр поставил в МХТ этот легендарный роман?