Лия Малых
Прозаик. Родилась в 1960 году в деревне Малый Казес Шарканского района. Заслуженный журналист Удмуртской Республики, лауреат Государственной премии Удмуртской Республики, лауреат премии «Золотая полка» российской журналистики. Автор четырёх художественных книг на удмуртском языке (три книги для детей). Публикуется в республиканских газетах и журналах.
________________________________________________________________________________
Лиза уложила младшую сестренку Катю на деревянную скамеечку, накрыла одеяльцем. Эту скамейку отец смастерил для неё, для её лоскутных куколок. Вместо куклы сегодня Катя. Ей скоро три года, но она совсем махонькая. Курчавая голова на тонкой шее для её исхудавшего тела казалась огромной. И вправду голова тянула вниз: девочка не могла ходить – ползала на четвереньках. Из-за голода не сладко пришлось и зубам – начали вырезаться только после года.
Сев на чурбак, специально выпиленный отцом вместо стула, Лиза подняла скамеечку на колени. Катя, ничему не сопротивляясь, просящими глазами уставились на сестру, вот-вот из них снова брызнет море слёз!
– Катюш, поспи немножко. Я буду тебя качать, папа и меня так убаюкивал. Ты же любишь лежать на скамеечке, а я тебе мамину песню спою, хочешь? До войны она часто пела эту колыбельную.
Изь, изь, нуные,
Зарни бугоре,
Анаед вазь ик султоз,
Нянь котоз, табань* пыжоз.**
Услышав про табани, Катя снова разразилась слезами. Вместе с ней в голос зарыдала и Лиза. Глотая слёзы, она качала и убаюкивала сестру:
– А-а-а... Баю-баю, баю-бай! А-а-а...
Ничего не видя и не слыша, Катя захлёбывалась от слёз. Лиза яростно трясла скамеечку, чтоб сестра не упала, двумя руками придерживала за одеяло. Но вскоре ноги отяжелели. Поставив скамейку на пол, прижала к себе Катю, и укачивая на руках, несколько раз прошлась по комнате. Но детские ручонки быстро устали, взахлеб плачущую Катю пришлось уложить на кровать.
В остывшей печи стоял чайник. Налив в кружку чай, заваренный на травах, Лиза сделала несколько глотков, причмокивая поднесла к губам Кати. Поняв, что сестра снова пичкает её водой, малышка вырвала кружку и швырнула на пол.
– Катюш, миленькая, потерпи ещё чуток, скоро мама придёт с работы, что-нибудь состряпает... вкусненького. Но Катя и слышать не хотела, продолжала орать на весь дом. Лизе казалось, что у сестры вот-вот перехватит дыхание. От страха и бессилия сердце бешено колотилось, вот-вот вырвется из груди. Там за печкой, в маленьком шкафу, есть спасение, но отяжелевшие ноги не хотели слушаться. Лиза поползла на четвереньках. Дрожащими руками вытащила из банки сверток, вытерев подолом платья ручьи слёз и сопель, поспешила к обессилившей от плача Кате.
– Катюш, вот ням-ням, хлеб! – дотронулась она до сестрёнки.
Катя с недоверием посмотрела на Лизу. Увидев еду, глазки загорелись, двумя руками вцепившись в хлеб, потянула ко рту.
– Стой, ты мне пальцы откусишь! Да и хлеб твёрдый, как кирпич, зубки сломаются, – Лиза попыталась вырвать руку, но малышка не сдавалась. – Ладно, держи хлеб, а я воды принесу.
Чтоб накормить Катю, Лиза потянулась за хлебом, но та всем телом отвернулась от неё.
– Мой хйеб, не дям!
– Да не бойся ты, не отберу! – Видя, что Катю ничем не переубедить, Лиза протянула кружку: – Тогда сама ешь!
Катя изучающе впилась в глаза Лизы, затем перевела взгляд на кружку, снова на Лизу. Решив, что хлебу ничего не угрожает, осторожно взялась за кружку – макать хлеб мама её научила.
Глотая слюну, Лиза пыталась не смотреть на Катю, вернее, на хлеб, испечённый из настоящей муки – из ржаной. Но отвести голодные глаза не смогла. Доев хлеб, Катя выпила остатки воды. Как ни старалась вытряхнуть в рот прилипшие к стенке крошки, ничего не получалось. Тогда в ход пошли пальцы. Наковыряв крошки, долго облизывала пальчики, будто они пропитались хлебом. Больше не найдя в кружке ничего, попросила:
– Дай ням-ням! Дай хйеб!
– Нет хлеба, тютю, – развела руками Лиза.
Катя снова полезла в кружку, надеясь отыскать там ещё что-то. Поняв, что сестрёнка успокоилась, затаившаяся где-то внутри горечь выплеснулась наружу, Лиза с упрёком стала выговаривать:
– Я этот кусок хлеба припрятала для папы! С осени! Сколько раз доставала, нюхала, но выдержала, ни крошечки в рот не взяла! Папа с войны приедет голодный, чем угощу его?
Лизу душили слезы обиды. Катя с отчаянием смотрела то на Лизу, то в кружку. Обнаружив на дне крошку, достала пальчиком и протянула сестре:
Ися, на!
* * *
В обед Лиза накормила Катю и уложила спать. Ослабев за зиму от скудной пищи, малышка обычно долго спала. В эти свободные минуты Лиза иногда выходила во двор. Зимой каталась, кувыркалась со снежной горки, что выросла у ворот. Иногда к ней присоединялась Аня, внучка бабки Агафьи.
Маму подружки отправили на железнодорожные работы, за двухлетней Дашей и четырёхлетней Аней было кому присматривать. А Лизу и Катю не с кем было оставлять. Мама работала на ферме, как она говорила, вкалывала за двоих, троих. Нянькой для Кати была шестилетняя Лиза. Правда, мама иногда заглядывала проверить, всё ли в порядке дома. Да и бабка Агафья время от времени заходила к девочкам.
Сегодня мама задержится. После работы снова пойдёт искать мёрзлую картошку в колхозном поле. На днях и Лиза вместе с ней собирала картошку на оттаявшей от снега земле. Дощечки, привязанные к её лаптям, не спасли от сырости, ноги замёрзли. Спасибо, бабка Агафья баню истопила. Пихтовый веник и отвар из пихтовой хвои сделали своё дело – не заболела. Мама похвалила, что она настоящая помощница, – от голода не пропадут, скоро проклюнутся побеги полевого хвоща, вырастет крапива, другая зелень...
На улице было слякотно, ветер завывал. Лиза решила на улицу не выходить. Катя спит. Чем заняться? Взялась за тряпичные куклы, но игра не шла. Всё думала о лепёшках, которые лежали в тарелке под полотенцем. Свою порцию она успела съесть до обеда, втайне от Кати. На черствый хлеб из ржаной муки вперемешку с лебедой смотреть не хотелось. Эта трава за зиму так приелась, в супе из сушеных листьев свеклы и моркови и то были семена лебеды. А Катя и вовсе нос воротила от такого хлеба – еда в горле застревала.
Лепешки из картофельного крахмала, перемешанные с ржаной мукой, так и манили! Лиза не выдержала. Отломив кусочек, быстро засунула в рот. Потом ещё отломила, ещё... Посмотрев на спящую Катю, взялась за вторую лепёшку. Опомнилась, когда от неё осталось меньше половины.
– Из-за этой картошки я замёрзла, устала! Кате и этого хватит с чаем до прихода мамы, – оправдывала и утешала девочка сама себя, но Катя проснулась рано, вся в слезах...
От протянутой Катей хлебной крошки Лизу бросило в жар. Сгорая от стыда, она обняла и поцеловала малышку:
– Глупышка! Ешь сама! До папиного возвращения с войны тебе надо расти, набираться сил. Папа не успел увидеть свою малышку, но он нас обеих крепко-крепко любит! И я тебя люблю, Катюня! В письмах папа так называет тебя. Погоди, сейчас прочитаю, – достав из сундука письмо, Лиза начала водить пальцем, слова она знала наизусть, мама часто доставала письмо и читала вслух.
– Вот что он пишет: «Тася (это наша мама), очень скучаю по тебе. Скучаю по дочкам Лизе и Катюне. Победим всех фашистов, и я приеду домой...» А вот здесь про меня написано: «Лиза, доченька, ты уже большая, береги сестрёнку», – Лиза глубоко вздохнула. – А я... Скоро наступит лето, я тебе, Катюш, много-много земляники, клубники, малины наберу, ты будешь бегать, прыгать на ножках. Для папы это будет самым большим подарком за победу!
Катя слезла с кровати и, улыбаясь, осторожно сделала шаги.
__________________________________________________________________________________
*Табани – удмуртская национальная еда, выпекается из дрожжевого теста, как блины.
** «– Спи, малыш дорогой, Золотой клубочек мой, Рано утром дитятку Табаней я напеку», – удмуртская народная песня – колыбельная.
Перевод автора