Юлия Ялугина, 17 лет,
Чувашская Республика
Предлагаем вниманию читателей произведения победителей пятого сезона Всероссийского литературного конкурса «Класс!»
_____________________________________________
Эти стены были давно заброшены. Но в них ещё жил Призрак Прошлого, пугающий жителей городишка звонком в начале осени. На красном кирпиче красовались и работы начинающих художников, и грубые надписи мелких хулиганов. Творения объединял лишь холст, а их авторов – воспитатель Улица. Окна заколочены, а там, где не хватило досок, стекло просто разбили или унесли. Дворик был весь в бумажках, огрызках и прочем мусоре, а где-то ещё валялись конфетти, лопнувшие шары и даже лента с золотыми буквами «ВЫПУСКНИК».
«Пусто, – эхом пронеслось в голове, – как на кладбище».
– Кар-р-р! – прокричала чёрная птица. Пролетев прямо над ними, та уселась на ветку и наклонила голову.
«Ждёт», – подумал кругленький мужичок, потерев лоб, который сжимала оранжевая каска. Он посмотрел на своего босса, щеголяющего в новеньком костюме: широкоплечий мужчина спокойно подходил к заброшке.
– Валентин Адамович, может, не стоит? – За ним, цокая на каблучках, бежала секретарша, прижимавшая к груди тонну бумажек, то и дело оборачиваясь на каждый шорох. – Люди к этому месту, наверное, привязаны! Это была единственная школа в городе…
– Ключевое слово «была», Лизонька. – Он достал из стопки план проекта офисного центра, затем вытянул руку, и нарисованное здание закрыло руины храма знаний. – Давно пора снести эту страхолюдину!
Ветерок начал покачивать ветви деревьев, и вороне пришлось покинуть стоянку.
– Место тут гиблое. Десять лет никто сюда не суётся.
– И что теперь? Не строить? Даже думать не смейте. – Хищный взгляд из-под брендовых стёкол пожирал подчинённого. Тот лишь тяжело вздохнул: «Спорить с ним бесполезно. Хозяин-барин, но чувствуют мои коленки, что что-то да произойдёт».
Валентин Адамович положил лист на стопку прочих документов. Лизонька, хоть и пыталась смотреть куда угодно, но не в сторону трёхэтажки, не смогла углядеть за плодом архитектора и дизайнера. Бумага улетела прямо в пасть дома-монстра.
– Прекрасно, ещё и копия макета улетела, – цокнул он и недовольно зыркнул на помощницу.
– Я н-не пойду туда! – пискнула секретарша и попятилась назад, сжав бумажки в аккуратных пальчиках с ноготками под корень.
– И за что я вам плачу? – закатил глаза мужчина, уверенно подходя к входу.
Табличка с номером школы была криво прибита изначально, но годы заставили ту и вовсе съехать набок. Это не помешало зданию поздороваться с кокетливостью пенсионерки: «Вы пришли так неожиданно! Я помню вас совсем мальчишкой. Не стесняйтесь, проходите». Деревянные двери с потрескавшейся и осыпавшейся краской были распахнуты – любезно приглашали внутрь.
– Может, не стоит? Это всего лишь копия! Не страшно? – неуверенно спросила женщина.
«Не стоит? Тут дело принципа!»
– Не страшно. Если бы я чего-нибудь боялся, то стал бы таким человеком? – послышался мужской голос уже из пустых стен. Противное эхо переспрашивало его: «Человеком?..»
Внутри школы обстановка была ничем не лучше, чем снаружи.
Слой пыли был такой, что захлебнуться в ней можно было на раз-два. Уже сейчас Валентин Адамович чувствовал себя больным, а кожа неприятно чесалась. Непроглядную тьму освещала лишь пара лучей позднего солнца. На стенах висели безликие фотографии, над ними – портреты любимцев филологов. Валентин издал истеричный смешок, когда ему подмигнул сам Гоголь…
– Надо очки поменять, – сказал мужчина, протирая необходимый аксессуар и отворачиваясь от многочисленных рамок и фото…
Изображённые на них сделали то же самое.
Пару шагов по каменному полу. После каждого под ногами весело трещали осколки, дёшево пародируя хрустящий утренний снег.
– И где этот несчастный кусок бумаги?
Блам!
Сквозняк закрыл дверь с грохотом так же неожиданно, как захлопывается капкан…
Биение сердца ощущалось не в груди, а где-то в горле. Становилось тошно и ужасно больно дышать. Детская обида, пронесённая через годы учёбы в этих стенах, затем в университете, потом…
Мысль прервалась.
Новые ботинки с итальянской кожей наступили в холодную противную лужу. Свежая мокрая дорожка шла по всем каменным плитам куда-то назад, где совсем недавно было сухо.
«Странно»
Он обернулся.
И тут же пожалел.
В конце скользкого следа по-животному сидело мерзкое создание. Большущим грязным и рваным языком оно старательно выводило на полу линии, собирая осколки и прочую грязь. Сальные жидкие волосы закрывали лицо.
Валентин вздрогнул. По коже пробежался мелкий холод, покрывая всё тело неприятной гусиной кожицей. Сам того не понимая, он попятился назад, топчась на мокром полу.
Взгляды встретились.
Оглушающий крик, точно скрип мела по доске, стал настоящей пощёчиной – помог прийти в себя.
– Куда по помытому?! – Оно побежало за ним, точно по-собачьи, рыча и брызгая слюной. Тело было рыхлым, как дрожжевое тесто, тряслось и болталось на ходу, складка шлёпалась о складку. Существо стремительно приближалось к нему, заполняя пространство тошнотворным запахом плесени и половых тряпок.
Валентин сорвался с места и побежал куда глаза глядят: по пустым коридорам, битым плитам. Он петлял в этом лабиринте как мог.
Нога чуть не соскочила со ступени.
В коридоре лицо почти впечаталось в стену.
Свернув за угол, он мигом захлопнул дверь прямо перед плоским носом чудища, затем закрылся изнутри в тёмном помещении.
Дыхание сбилось.
Воздух!
Нужен воздух!
– Эти стены меня душат… Снести… Снести всё к чёртовой матери! – вжавшись в стену, бормотал он, жадно глотая остатки кислорода.
Сводящую с ума тишину прерывал лишь скрежет гнилых зубов, крошащихся в попытках прогрызть дверь.
Хорошенько отдышавшись, мужчина включил фонарик на телефоне и осмотрел своё укрытие.
«Очередной пылесборник», – подметил он, брезгливо отмахнувшись от громоздких шкафов, забитых старыми учебниками и толстущими томами, в углу кривилась этажерка с жёлтыми газетами и пёстрыми журналами-пустышками. Единственное, что привлекло внимание, – до боли знакомая обувная коробка, лежавшая на видном месте. Спрятанная у всех на виду. Валентин смахнул с крышки пыль, взял в руки и уже собирался её открыть.
Звуки за дверью стихли… сменившись на непонятное клацанье где-то наверху.
Клац-клац-клац.
Очень быстро это начало действовать на нервы.
Клац-клац-клац.
Буквально выводило из себя.
Клац-клац-клац.
Он вспомнил, почему запретил Лизоньке появляться на рабочем месте с длиннющими ногтями.
Валентин посмотрел на источник звука, направив свет фонарика на потолок. Лицо исказилось в гримасе ужаса, собственный ор ударил по перепонкам, а коробка чуть не шлёпнулась на пол.
– Тишина в библиотеке! – шипело существо, чья голова поворачивалась на все триста шестьдесят.
Оно было живым скелетом: худощавое, с тонкими вытянутыми конечностями и выпирающими рёбрами, но двигалось невероятно живо и ловко меж пыльных книжных шкафов и пустых стеллажей.
Спрыгнув на стол, чудище двинулось к Валентину, раздувая ноздри. Глаза были пустые и такие же стеклянные, как треснувшие линзы в погнутой оправе очков на длинном носу.
«Слепое».
Обнюхав посетителя с ног до головы, буквально вытянув весь приятный одеколон, незрячее склонило голову к неприметной коробке.
Неожиданно оно вновь заговорило:
– Книгу! Книгу верни! Ты должен её вернуть! – Пальцы-серпы тотчас потянулись к картону в его руках.
Валентин прижал коробку к себе, а существо, зло шипя и вытягивая шею, толкнуло стоящий позади шкаф: книги посыпались болезненным градом.
Пушкин хлопнул по спине.
Достоевский дал нехилую затрещину.
Толстой ударил по плечу.
Авторы отыгрались за все ответы у доски, от которых вертелись в гробу.
Придя в себя, Валентин попытался выбраться из книжного плена, но только собрался встать, как что-то облепило конечности, точно щупальца гигантского кальмара взяли в плен корабль и потащили обратно на глубину.
– Стоять! – Этот голос, пусть и искажённый, он узнает из тысячи.
«Нет-нет-нет».
– Куда собрался? – потянув за волосы, его подняли над книжным Эверестом.
– Мыться пойдём?
– Нет, сегодня среда.
Над ним возвышались три точные копии отпетого хулигана. Они повторяли друг за другом, как отражения в бабкином трельяже.
– Мы не закончили! – Подхватив под руки, Второй и Третий потащили к шкафу.
– Пустите! – Валик барахтался в их руках.
Коснуться земли ногами не получалось.
Он снова был беспомощным мальчишкой.
– Конечная! – Валика толкнули в шкаф, захлопнув дверцы.
– Запри его! Запри! – задыхаясь от смеха, командовал Первый.
Ключ провернули пару раз под хохот… и тишина.
Ужасно темно.
До безумия тихо.
До жути пусто.
Отрицание.
Гнев.
Торг.
Депрессия.
Паника.
В голове болезненно прокручивалась кинолента:
Школа, в которой заперли на ночь.
Унитаз, куда окунали головой каждый «чистый четверг».
Учителя и экзамены, выжавшие все жизненные соки.
В висках стучит.
В горле ком.
По щекам потекло что-то давно забытое.
«Наверное, в шкафу пошёл дождь».
Мягкий свет, знакомые голоса из ящика заставили вспомнить совершенно иное, разбавив плёнку яркими кадрами.
Валя с лёгкостью открыл крышку обувной коробки, из которой вылетел белый мотылёк.
– Ты ж хотел капсулу времени? Мне батя за аттестат без троек купил бутсы! А коробку мне не жалко! – Матвей протянул картонку. – Тем более без тебя я бы и на тройки не закончил. А ты что туда закинешь?
– Гусеницу. – Медалист покрутил в руках что-то странное.
Пальцы нежно провели по корешку книги с печатью «школьная библиотека», пролистали пожелтевшие страницы, меж которых лежали квадратные фото с «Полароида» и карточка сборной ЦСКА.
– Это больше похоже на старый чипс! – посмеялся Лёша, положив «Оно» Кинга на дно коробки.
– Лёш! Ну ты как всегда! Она, как безумные затеи Вали, вырастет и станет прекрасной бабочкой, – прощебетала Люба, нажав кнопку фотоаппарата, – улыбочку!
Дверь шкафа оказалась не заперта… Ни задир-гиен, ни библиотекаря-скелета не было.
Валик положил книгу на стол и пошёл за бабочкой, петлявшей под потолком. Бывшая гусеница вылетела из окна, от которого осталась лишь рама, – тот вылез следом. На улице никакого мотылька не было, а на ветках полуживого куста лежала потерянная бумага. Валентин поправил очки, вновь осмотрел место, что было в столь плачевном состоянии.
– Сносить? – переспросил Пётр Иваныч.
Валентин Адамович забрал у рабочего каску и, нацепив её на свои взъерошенные волосы, произнёс:
– Реставрировать.