«Оставил звёздам дом свой»

ОТКРОВЕНИЕ
Усталым был, когда открылись двери,
И кто-то шею мне обвил рукой.
И голос, как мелодии струенье,
Смешал со звоном, золотой зарёй.
Ещё не разорвали птичьи трели
У девственного неба пелену,
И херувим, прильнув к своей свирели,
Склонялся к каждой двери и окну,
Чтоб засевать нектаром сновидений
Заблудших бренных лиц усталый взгляд
И отогнать с полей их душ смятенных
Старевшей осени шафрановый наряд…
Я бодрствовал – то смерть моя дремала
На жертвенном, презревшем жизнь столе.
И ниспускался с неба свет помалу,
Об откровении своём вещать земле.

* * *
Размозжу череп свой, пусть склюнут воробьи
Мой жалкий рабий мозг, холуй мечтаний.
Я, павший с неба корм щемительной любви,
Оставил звёздам дом свой, состоянье.

И сколько было их – забытых старых грёз,
Опять по одному они взывают.
Что делать, Боже мой, с блевотиной земной –
Забилась в череп мне и истязает.

Когда всего лишь шаг до гибели моей,
Спасение Твоё порабощает.
Воздам хвалу и честь тихоне-сатане,
Что жаждя смерть мою, скулит и лает.

ПОТОП
Господней волей я построил
Поменьше Ноева ковчег,
И с тризны тех собрал я доли,
Кому водою стать навек.

Был треск, и блеском небо вскрылось.
Сказал Господь: Ну, поднимись!
Одно мгновение продлилось,
Вновь осветилась неба высь.

И сердце налилось печалью –
Как мне оставить всех тонуть?
Но Боже правый, как в начале
Со всеми разделю свой путь.

Меня ж убьют в ковчеге дивном
Детей и матерей стенанья.
Пусть приговор несправедливый
Падёт на дьявола созданья.

И человек же был ты, Ной!
В ковчег ступил беспечно, ушло,
А вкруг тебя потоп и вой,
Мирокрушенья дух бездушный.

Меня не спас, не спас ты, Ной,
Я тот увеченный младенец,
Вцепился я в корабль твой,
И топишь ты меня доселе.

Без сердца некто, без участья,
Ты лишь стенанья спас и смерть.
Меня Потоп спасёт злосчастный.
– Господь, оставь ковчег себе.

* * *
Луны – роскошной хризантемы лик
В безводной чаше непроглядной ночи.
Безумен, упоен – перед тобой возник
И песнь любви моей пряду бродячей.

Дай, рассеку тебя клинком моей тоски,
Из твоей раны хлынет свет бурливый.
И белые сорвав все лепестки,
Обсыплю нежный стан моей любимой.

Мы разошлись, обнявшись лишь на миг, –
То рай был неземной, и он был нашим…
Луны – роскошной хризантемы лик,
Ты увядаешь там, в безводной чаше.