От снега до первого грома

Андрей Шацков. На этой земле: стихотворения. – М.: У Никитских ворот, 2023. – 108 с.

Перед нами пятнадцатая поэтическая книга Андрея Шацкова. Пропитанная, словно почва дождевой влагой, подлинной любовью к родному краю, неравнодушием к судьбе своей земли и её славному, хоть порой и горькому, как полынь, прошлому; она читается на одном дыхании, а к полюбившимся строкам хочется возвращаться.

Важное место в сборнике отведено категории времени. Это и ход истории, и смена сезонов, переданные во многих стихотворениях, включённых в книгу, и особый ритм, который, кажется, побуждает задуматься о чередовании столетий и эпох: «Тихо канут мгновенья в зыбучий песок. / Прорастает полынь меж забвенья камнями. / И горчит, и вскипает берёзовый сок, / Собираясь в потир – поминаньем о маме».

Одно из центральных мест в поэтике Андрея Шацкова занимает тема памяти и забвения.

Здесь Андрей Шацков передаёт состояние, переживание через динамику («я в молчанье брожу от могильного взгорка до дома») и словно меняет местами миры живых и умерших. Дом – временное пристанище человека, земля – то место, где он оказывается после жизни. Поэт сообщает, что верует (не верит, а именно верует, так говорят о Боге!) в обретение своего места в памяти своих близких. Он будто становится с ними в один ряд, подчёркивая, что все мы – звенья одной цепи, соединённые незримыми нитями памяти.

Историю поэт показывает нам как масштабное полотно, словно разворачивая длинный свиток, испещрённый событиями и датами. В то же время он уделяет внимание мельчайшим деталям, изображая жизнь не скудными мазками, не скупыми штрихами, а во всей её полноте. Андрей Шацков создаёт грандиозное и цельное полотно, где есть место не только кровавым сечам и жестоким сражениям, но и прекрасным описаниям природы. Причём поразительно то, что в своих строках ему удаётся и «нарисовать» картинку, и передать запахи, звуки, состояния: «И пахла росстань брагою хмельной. / И старый клён ветрами укачало. / И бьёт копытом в землю вороной, / И трензелем позвякивает чалый».

Особо следует отметить владение поэтом звуком, филигранным обращением с аллитерациями и ассонансами, за счёт чего поэтическое пространство становится зримым и обретает ясный и внятный голос: «Пейзаж в оконной раме: «Руза спит…» / Морозной вязью на стекле названье. / И даже вьюга, Божье наказанье, / Затворницей ушла в еловый скит». В этих строках слышатся и крепкий хруст снежка, и свист стихающей вьюги, и шёпот молитвы, и переливчатый колокольный звон.

При внимательном чтении можно отследить тенденцию к цикличности, которая проявляется и в композиции поэтического сборника, и в строфике стихотворений. Книга выстроена как поэма – имеются пролог и эпилог, а основная часть, точно арбуз на дольки, разбита на разделы. У Андрея Шацкова есть триптихи, один из них – «Лебеди Тютчева» – уже знаком многим читателям «ЛГ», приятно встретить его в новой книге. А, например, третье стихотворение «Славянского триптиха» написано пятистишиями:

Это придаёт стихам неповторимое очарование и словно переносит нас в прежние эпохи. Вообще, стилистика книги возвращает читателя к прошлому, побуждая вспомнить лучшие образцы русской классической традиции. В этом и отличительная черта поэтики Андрея Шацкова, и её неоспоримое преимущество.