Фантастика становится реальностью?
Время кажется невластным над Шаолинем. Туристский сезон закончился, тихо, лишь ветер что-то шепчет в кронах тысячелетних деревьев, да иногда как тени скользят вдоль стен монахи. Китайские знакомые показывают монастырское кладбище, объясняют, что символизируют знаки, выбитые на надгробных пагодах. Чаще всего встречается цветок лотоса.
– Лотос, – рассказывает Джан И, – это чистота, плывущая над грязной водой желаний. Свободы от мирской суеты, высшего знания, просветления желали монахам в будущей жизни и тысячу, и пятьсот, и сто лет назад. А вот совсем свежее захоронение. Видите, и сегодня...
Сегодня на каменном надгробии были выбиты самолёт, пароход, тепловоз и… ноутбук.
– Во даёт! – аж присел от удивления Джан И. – Компьютер-то ему «там» зачем? Высшее знание… В Интернете… Что будет с человечеством?
ТРЕТЬЯ ВОЛНА
Мир полон удивительных совпадений. Вернувшаяся из путешествия по Китаю дочь рассказывает мне эту историю, а я в это время прикидываю, как построить репортаж из Госдумы, где накануне прошёл круглый стол, посвящённый будущему цивилизации. И возможно, именно в тот момент, когда Джан И задал дочери свой философский вопрос, в Пекине на него отвечал посетивший Поднебесную самый известный в мире футуролог Элвин Тоффлер.
Тоффлер Элвин (Toffler Alvin) – американский социолог, философ, публицист. Родился в 1928 году в Нью-Йорке. В годы студенчества увлекался левым движением. После окончания в 1949 году Нью-Йоркского университета несколько лет проработал сборщиком на автозаводском конвейере. После знакомства с промышленными технологиями и их влиянием на повседневную жизнь посвятил себя журналистике и преподавательской деятельности. В 1970 году вышла в свет его первая книга – Future Shock («Шок будущего»), сразу ставшая международным бестселлером.
Большое влияние на выработку концепций будущего оказали и две другие его работы – The Third Wave («Третья волна», 1980 г.) и Power Shift («Изменение власти», 1990 г.). Тоффлером были предсказаны такие технические достижения, как появление цифровой техники и клонирование животных, а также влияние этих достижений на экономику и культуру. Его научные заслуги были признаны во всём мире, а его сочинения получили многочисленные премии в таких странах, как Китай, Франция, Италия и США.
В Китае Тоффлера очень хорошо знают. Его книга «Третья волна» была издана здесь огромным тиражом, её прочли чиновники, учёные, студенты, и она, как признают сами китайцы, оказала очень большое влияние на выработку ими своей концепции развития.
По Тоффлеру, процесс исторической эволюции подобен вечно живому океану, через который время от времени перекатываются огромные волны, трансформирующие цивилизации. Десять, а возможно, и более тысяч лет назад некий гений (возможно, это была женщина) посеял первое зерно. В результате возникла гигантская волна сельскохозяйственной цивилизации со своим жизненным укладом – господство простого разделения труда, чётко определённые касты и классы, авторитарная власть. В XVII веке в Европе началась промышленная революция, породившая вторую волну, которая очень скоро захлестнула большую часть мира, преобразовав его и модернизировав и экономические, и общественные институты.
Символы второй волны – заводская труба, конвейер, массовая продукция, массовое распределение, массовая торговля и культура, разрастающийся чиновничий аппарат, призванный приучить бывшего сельскохозяйственного работника к жёсткой заводской дисциплине. Выйти на поле можно и в шесть утра, и в шесть тридцать. Опоздание на десять минут к производственному конвейеру оборачивается простоем сотен рабочих и огромными убытками. К роли винтика в промышленном котле готовила детей и школа. Всё – от образования до правительственных организаций – строилось по принципу массовидной иерархической структуры и было ориентировано на массового потребителя.
В 1956 году в США число «белых воротничков» и обслуживающего персонала превзошло количество «синих воротничков». На смену пролетариату пришёл так называемый когнитариат, интеллектуальный работник, главными инструментами которого стали знания, информация и творчество. Распространение компьютеров, лазерной техники, биотехнологий, генной инженерии, информатики, электроники, теле- и видеокоммуникаций вызвало третью гигантскую волну технологических и социальных трансформаций.
В новой информационной цивилизации меняется не только экономика, но и все ролевые структуры. Начинается демассофикация, становится ненужным чиновничий аппарат. Пропадает присущее индустриальному обществу разделение между жизнью дома и на работе. Семья, в которой муж каждое утро отправляется на завод, а жена – за покупками, уходит в прошлое. Всё большее число служащих не спешат к 9.00 в свой офис, а, расположившись дома у компьютера, выполняют свои профессиональные функции. Сделать покупки, совершить банковские операции, познакомиться со своей будущей женой или мужем теперь тоже можно, не выходя за порог.
Потребители, скачавшие из Интернета мелодию, превращаются в производителей, смешивающих с помощью всё того же компьютера музыку разных исполнителей и создающих таким образом музыкальный коллаж, то есть новый продукт. Рекламщики вставляют свои тексты в идущие по телевидению новости и программы, стирая грань между развлечением и маркетингом. Даже разница между полами теперь не такая чёткая, поскольку гомосексуальность и бисексуальность больше не скрываются, а небольшая прежде группа транссексуалов, которых невозможно причислить ни к какому полу, неуклонно растёт.
Необратимость, а самое главное, огромная скорость изменений создают реальную угрозу индустриальной цивилизации, грозя уничтожить её методы, ценности и институты. И людям, не подготовленным к наступлению грядущих событий, грозит полная дезориентация. Знания распространяются с огромной скоростью и порождают новые знания. Практически ежедневно СМИ сообщают о новых открытиях. И многие из них не только расширяют наше представление о мире, но и вынуждают решать нравственные проблемы, как было после исследования стволовых клеток и попыток клонирования.
Сегодня мы имеем ключи к генетическому манипулированию определёнными видами интеллекта. Что это может означать завтра для экономики, основанной на знаниях? Или для родителей, которые захотят, чтобы их дети оказались более умными благодаря вмешательству биологии?
ЗНАНИЕ НЕ ЗАПЕЧАТАТЬ В БУТЫЛКУ
Будущее наступает с такой скоростью, что становится практически неразличимым в настоящем. Впишемся ли мы в эту третью волну или испытаем «шок будущего», как назвали супруги Тоффлер (Хейди, жена Элвина, работает вместе с ним) чувство страха, которое будут испытывать общества, застрявшие в прошлом?
После Китая Элвин и Хейди Тоффлер посетили и Россию. В Москве как раз проходил седьмой Глобальный стратегический форум. 10 декабря супруги Тоффлер приняли участие в заседании завершающего форум круглого стола «Будущее – в поисках координатора?». На следующий день аналогичное, хотя и более скромное мероприятие состоялось в Госдуме. Организовал встречу учёных, депутатов и журналистов с футурологами первый зам. председателя Комитета по образованию и науке Олег Смолин.
Наверное, это тоже символично. Тоффлер, критикующий американскую систему образования, и Смолин, сопротивляющийся реформе нашего образования по устаревшему заокеанскому образцу.
Здесь, в Госдуме, тоже много говорили о Китае. Изучив «Третью волну», Поднебесная одновременно с индустриальным развитием, построением цивилизации второй волны бросилась, не дожидаясь результатов, и в бурные воды третьей. Возможно этим, в частности, и объясняется её феномен.
Прошло всего два десятка лет, а в своей новой книге Тоффлеры уже опасаются, что некогда отсталый аграрный Китай отберёт у США лавры самой могущественной державы. Скоро, предрекает Тоффлер, китайский станет самым массовым языком Интернета, и любой самый бедный ребёнок из глухой провинции сможет приобщиться к мировому знанию и приумножить его.
В качестве примера доступности знания господин Тоффлер привёл эксперимент в Индии. Там в стену вмонтировали компьютер и стали наблюдать за поведением крутящихся около него детей. Дети каждый день приходили к стене, рассматривали невиданный прежде «аппарат» и в конце концов методом «тыка» освоили игры и нашли вход во Всемирную паутину.
– И что они в этой Паутине выискали? – спросил кто-то из российских участников круглого стола. – Новые знания по физике и математике или «стрелялки» и скабрёзные картинки? Если массовое производство уходит, то почему массовая культура набирает всё большие обороты?
– Знание без воспитания и культуры – меч в руках сумасшедшего, – поддержал его Олег Смолин.
– А что же произойдёт с собственностью? – забросали вопросами Тоффлеров. – В информационном обществе частная собственность на основное сырьё – знания – исчезнет?
Тоффлер Э. Революционное богатство / Элвин Тоффлер, Хейди Тоффлер. – М.: АСТ: АСТ МОСКВА: ПРОФИЗДАТ, 2008. – 569, (1) с. – (Philosophi)
Из книги «Революционное богатство»
1. Знание по своей сути не является соперничающим ресурсом. Вы, я и миллион других людей можем воспользоваться одним и тем же фрагментом знания, нисколько его не уменьшая. Фактически чем больше людей им пользуются, тем вероятнее, что кто-то из них произведёт на его основе ещё больше знания…
2. Знание нематериально. Его нельзя потрогать, погладить или похлопать, но им можно манипулировать.
3. Знание нелинейно. Единичные озарения могут приносить огромные результаты…
4. Знание относительно. Каждый отдельный фрагмент знания приобретает значение только в системе других фрагментов, создающих контекст. Иногда контекст может быть передан без слов – одной улыбкой или гримасой.
5. Знание соединяется с другим знанием. Чем больше знаний, тем более разнообразны и полезны их комбинации.
6. Знание – самый мобильный продукт. Переведённое в единицы и нули, оно может мгновенно транслироваться как к соседу по дому, так и к десяткам миллионов людей от Гонконга до Гамбурга за ту же цену, близкую к нулю.
7. Знание можно сжать до символов и абстракций.
8. Знание можно хранить во всё более мелких ячейках. В 2004 году компания «Тошиба» попала в Книгу рекордов Гиннесса за создание жёсткого диска компьютера размером меньше почтовой марки, а впереди нас ожидает хранение на наноуровне…
9. Знание может быть открытым и закрытым, выраженным и невыраженным, разделённым или скрытым.
10. Знание трудно запечатать в бутылку. Оно вытекает.
Что России мешает влиться в третью волну, думаю я, вслушиваясь в разгоревшуюся дискуссию. Наши природные богатства? Цены на нефть? У этого ресурса в отличие от знаний конец, увы, есть, и он не за горами. Может быть, поэтому наши нефтяные короли торопятся набрать как можно больше, а там хоть трава не расти?
Недавно на встрече с президентом в Российском союзе промышленников и предпринимателей бизнес-сообщество упрекнуло Путина в росте госкорпораций. Мы создаём их там, куда бизнес не приходит, парировал Путин. А что действительно делать, коли бизнес не хочет поддерживать науку и внедрять новые, а посему и рискованные технологии?
Что делать с нашей разросшейся во времена второй волны бюрократией, не просто не желающей сдавать свои позиции, а мечтающей взлететь на чужом горбу? Знакомый бизнесмен, назовём его Андрей, с другом детства, учёным, разработали уникальный способ производства одного текстильного изделия. Нашли фабрику, готовую эту технологию освоить, но с банковским кредитом всё как-то не вытанцовывалось, а своих средств не хватало. И тут вдруг на самом верху заговорили о нанотехнологиях. Их была как раз таковой, и Андрей отправил заявку в одно весьма уважаемое ведомство. Вскоре его пригласили на беседу и сообщили сенсационную новость. Им выделяют льготный кредит, и мало того, у них есть вполне реальный шанс получить госзаказ. Но, уже в конце беседы огорошил чиновник, есть одна загвоздка. Всевозможных идей много, а денег мало. Можем отдать вам, а можем Петрову, Сидорову или Иванову. Как обойти Петрова с Ивановым? Да элементарно, отдать этому маленькому распорядителю финансов контрольный пакет в их будущем предприятии…
«ШОК» – ЭТО НЕ ПО-НАШЕМУ?
А может быть, мы всё ещё барахтаемся во второй волне из-за нашего скептицизма? Много раз задавала знакомым компьютерщикам вопрос: почему нельзя разработать свою технологию хотя бы на «железо», и всегда слышала в ответ – да в эту нишу уже не влиться. А вот китайцы, да простит мне читатель слишком частые примеры из жизни наших соседей, наплевали на занятость рынков и прут, извините за грубость, напролом. Обидно. У нас было несравнимо больше возможностей, мы уже давно были индустриальной державой. Подрубил кризис 90-х? Но сейчас-то ведь деньги в стране есть. А на науку, посетовал также принимавший участие в круглом столе в Госдуме Сергей Глазьев, выделяется в 5–6 раз меньше средств, чем в СССР, 1,5% от ВВП.
«Пессимизм не помог выиграть ни одной битвы», – сказал как-то Эйзенхауэр. Может быть, наша беда в отсутствии национального оптимизма? Неумении выстраивать стратегии? Наша «зацикленность» на прошлом?
Что проку спорить о пользе или вреде компьютера? Он уже есть. Мы уже отчасти живём в параллельном мире, создавая продукт в виде, например, знания в виртуальной реальности. Или зарабатывая свой хлеб в этой нереальной реальности. Ломая государственные границы и прежние ценности. Недавно, бродя по Интернету, наткнулась на историю некой Айлин из далёкого китайского города Сучжоу. Скачав записи нашего Витаса, Айлин буквально влюбилась в российского певца и создала посвящённый ему сайт. Вскоре ресурс заметили рекламодатели, и теперь виртуальный для Айлин Витас стал её виртуальным бизнесом, который приносит ей вполне реальные средства к существованию.
Подобных историй сегодня можно рассказать миллион. Параллельная экономика – уже реальность. И в США, и в России, и в Китае. К каким она приведёт изменениям в обществе? Какой станет цивилизация?
На следующий день после круглого стола в Госдуме Тоффлеры презентовали в Библио-Глобусе свою новую книгу – «Революционное богатство», в которой попытались ответить и на этот вопрос. По мнению Тоффлеров, мир станет богаче и люди будут иметь всё больше ценностей, не вступая в товарно-денежные отношения. Ничто, пишут Тоффлеры, не могло остановить победное шествие промышленной революции. Ничто не остановит и наступление нового, захватывающего будущего.
Книга поступила в продажу буквально на днях, и внимательно прочесть её я не успела. Но параллельный мир помимо моей воли ворвался в мою повседневность, подтверждая правоту Тоффлера. В тот день, когда я писала эту статью, у моей внучки был день рождения. Звоню, чтобы поздравить. В трубке помимо голоса дочери и смеха внучки слышу незнакомое детское пение на китайском. «Гости уже пришли?» – спрашиваю. «Виртуальные, – пытается перекричать детские голоса дочь. – Это кукла, и я сойду от неё с ума».
Эту куклу внучке утром привезли из Китая. Переводить длинную инструкцию дочь поленилась и, прочтя первые два указания, нажала на кнопку «пуск». Кукла ожила и громко заплакала, требуя еды. Плакала, просясь на горшок, мигала лампочками, «заболев» ангиной, хотела, чтобы её укладывали спать и давали соску, а через несколько минут «просыпалась», и всё начиналось сначала. Внучке через пару часов без конца кормить, менять подгузники, сажать на горшок и укачивать слишком требовательный подарок надоело. Дочь попыталась куклу выключить – не тут-то было. Начала-таки изучать инструкцию и с ужасом обнаружила, что кукла запрограммирована на рост до пяти лет и продолжаться он будет неделю. В конце концов нашла способ этот рост ускорить, и, когда я звонила, кукле было уже четыре с половиной. Она пела, сообщала, сколько ей лет и который сейчас час, и отвечала на простые вопросы. «Это же здорово, такая игрушка, – восхитилась я. – Шумно, конечно, зато как весело». «Весело? – переспросила дочь. – Понимаешь, эта кукла живёт сама по себе… Это какой-то параллельный мир. Я не готова».
От куклы можно отгородиться. Пока можно. Пока есть кнопка «стоп» и инструкция, как до неё добраться. У третьей волны такой кнопки нет. Накроет она нас с головой, и мы утонем в её водах или она вынесет нас в океан новой цивилизации? Замглавы администрации президента Владислав Сурков, выступая на Глобальном стратегическом форуме, произнёс замечательные слова: «Мир, в котором нет России, мне неинтересен, даже если он прекрасен». Подписываюсь под этим утверждением и, несмотря ни на что, верю в Россию.
P.S. В следующем году редакция намерена предоставить свои страницы для построения утопий как версий возможного, желаемого и реального будущего. Пора примириться с прошлым и вступить в азартное будущее. Предварительное согласие на участие в дискуссии нам уже дали доктор экономических наук Александр Бузгалин, доктора философских наук Людмила Булавка и Вадим Межуев, историк, телеведущий Феликс Разумовский, депутат Госдумы Олег Смолин.