Песочные часы

* * *

Песочные часы. Шуршит песок –

Все покрывается песчинками забвенья.

О, если б их перевернуть я мог

хотя бы на одно мгновенье!

Но кто предстанет взору моему,

какие чувства всколыхнутся снова,

чьи голоса из немоты былого

откликнутся, когда их позову?

Струится нескончаемо песок,

прессуя каждое мгновение в суглинок,

чтоб будущий Гончар опять извлёк

любви бессмертной плазменную глину.

***

Не гладиаторы – варвары праздные,

мы на арене стоим Колизея.

Каменным ложам

                смешны и ничтожны

зрелища наши

                и пресен наш хлеб.

Им, воочию видевшим Цезаря

                и бога Поллара,

вселявшего ужас в сердца,

                мы непонятны.

Солнцем согретым,

                изнеженным варварам

трудно представить,

                что Ужас – прекрасен,

что в колеснице бога войны –

                не Марс, а мы сами,

и правит могучей квадригой

                возница Поллар – Ужаса бог.

Варваров праздных

                тени скользят по камням,

их голоса отдаются

                эхом приветствий

идущих на смерть.

Мойры

Три дщери тьмы,

            скажите, где вы

серебряную прядёте нить?

Какой узор соткали девы,

мою судьбу вплетая в жизнь?

Неутомимо дни и ночи

снуёт захватанный челнок,

неумолимо нить короче,

плотней ложится

                  каждый узелок.

Не расплести и не начать сначала –

уже почти готово полотно –

да, золотого блеска мало,

но как на нём мерцает серебро!

Старинное фото

Всегда серьёзные на вид –

из вечности взирают в вечность.

Запечатлел дагерротип

их простоту и человечность.

По моде безвозвратных лет –

кинжал, папаха и черкеска.

Им, пережившим столько бед,

дана на время передышка.

Они не знают, что грядут

и революция, и голод,

и на расстрел уже ведут

того, кто так и чист, и молод.

Всё впереди, и здесь пока

они с уверенностью в завтра

спокойно смотрят. Лишь слегка

тень набежала от чинара.

***

Один и тот же сон,

      одно виденье –

кизил цветёт, кизил,

и белоснежных лепестков

     круженье,

и живы все,

      кого ты так любил.

Гудит пчела –

      и мёд, и яд былого –

кружится память

      от цветка к цветку,

и верю я –

      всё повторится снова,

когда и я

      за вами вслед уйду.

 ***

 С молоком волчицы на губах –

             потомки Энея.

 Ею вскормлены Рим

             и империя,

 легионы солдат и рабов;

 ею вскормлена неутолимая

             жажда прекрасного

 и совершенства во всем.

 …Но над мрамором каррским

 щерится время

             оскалом голодной волчицы,

 кормящей двуногих щенков.

 ***

 Над Саур-Могилой ветер –

             ветер доблести и славы,

 ради жизни – против смерти

             здесь солдаты умирали.

 Встали новые герои –

             не для славы, ради чести,

 и Саур-Могилу с боем

             снова взяли, с вами вместе.

 Будут вражьи штандарты

             к вашим брошены могилам –

 пусть спокойно спят солдаты –

             правда, брат, и вправду сила!

 ***

 Хоть за её спиной не видно крыльев

 и не сияет нимб над головой –

 она скользит без видимых усилий

 над вездесущей пошлостью людской.

 И я смотрю ей вслед, и замирает

 дыхание на сомкнутых устах –

 бывает чудо в жизни – да, бывает! –

 сжимают сердце мне восторг и страх.