Олег Дзюба
Антуан де Сент-Экзюпери облетел чуть ли не весь мир. Он обрёл миллионы и миллионы читателей и поклонников по всему свету, но самую необычную награду за его творчество авиатору и писателю посмертно даровала страна, в которой он побывал незадолго до своей тридцать пятой годовщины.
«Ловец астероидов» – любимому автору
Обзавестись собственным клочком тверди в космических безднах невероятно трудно, но притом достаточно просто. Нужно только чем-то глубоко запомниться, запасть в души исследователям глубин мироздания, занятым поисками неведомых небесных тел. Именно первооткрыватели обладают правом предлагать названия или имена своим находкам.
Астроном Крымской обсерватории Тамара Смирнова, которую коллеги прозвали «ловцом астероидов», воспользовалась такой привилегией 135 раз. Малую планету, которую она узрела 2 ноября 1975 года, автор открытия назвала в честь Антуана де Сент-Экзюпери, 75 летие со дня рождения которого отмечалось четырьмя месяцами ранее. Такой почести к юбилею не удостаивался прежде ни один литератор. В специальном комитете Международного астрономического союза, утверждающем наименования новообнаруженных малых планет, решение Смирновой противодействия не вызвало. Рьяно и бескомпромиссно возражающих не нашлось и у нас, а ведь без одобрения соответствующих инстанций в Академии наук и даже в ЦК КПСС подобную заявку в МАС отправить бы не удалось. Стало быть, де Сент-Экзюпери через тридцать один год после исчезновения прочно обосновался в негласном списке лиц, к которым в Советском Союзе претензий не имелось! Не помешал даже графский титул, которым, впрочем, сам Сент-Экс, как сокращённо называли его друзья, не кичился!
...Первое упоминание о его появлении в Москве датировано 3 мая 1935 года, когда Елена Сергеевна Булгакова вместе с её прославленным впоследствии мужем Михаилом Афанасьевичем оставила в своём дневнике несколько строк о первомайском визите в американское посольство. Описывая гостей дипмиссии, она первым делом называет «весёлого турецкого посла», а после него упоминает «какого-то французского писателя, только что прилетевшего в Союз». Несколькими строками ниже после лаконичного, но ёмкого перечисления напитков и блюд фуршета следуют слова, что писатель, «оказавшийся кроме того и лётчиком, рассказывал о своих полётах», а также «показывал, и очень ловко» карточные фокусы.
Писатель и фокусник – это Антуан де Сент-Экзюпери, которому, без сомнения, было чем изумлять публику. Однако ни единой детали из повествований де Сент-Экзюпери о воздушных треволнениях и приключениях Елена Сергеевна не приводит, как ничего не пишет и о знакомстве мужа с прозой случайно встреченного литератора. Так что утверждения некоторых авторов о том, что мимолётная встреча и, может быть, обмен несколькими вежливыми фразами, вполне естественными на светском рауте, навеяли Булгакову сцену полёта Маргариты в его великом романе, не стоит воспринимать всерьёз. Что поделать, если у иных соотечественников никак не выветрится убеждение, что все достижения родной словесности вторичны и авторы их непременно отталкивались от каких-то иноземных образцов.
После посольского фуршета не прошло и трёх недель, как Москву и весь СССР потрясло событие, которое неожиданно дало Сент-Эксу повод выступить на страницах одной из главных советских газет с проникновенными строками, не потерявшими эмоционального звучания даже через девяносто лет.
Реквием воздушному чуду
Речь о катастрофе самолёта-гиганта «Максим Горький», унёсшей 39 жизней 18 мая 1935 года. Антуан де Сент-Экзюпери увидел в полёте этот воздушный «левиафан» во время первомайских торжеств, когда этот шедевр конструктора Туполева проплывал над Красной площадью. Наблюдения француза за праздничной суетой удались благодаря его рискованному побегу из блокированной на время парада и демонстрации гостиницы.
Недосмотр или просто ротозейство сотрудников НКВД, обязанных изолировать гостей столицы, которым не досталось пропусков для лицезрения праздничных колонн, позволили Сент-Эксу тайно выбраться из отельных стен на мир Божий и всласть повосторгаться ликующей столицей, исполненной «энтузиазмом масс».
Профессиональному авиатору, испытавшему песчаные бури Сахары и не поддавшемуся коварству погодных ловушек в южноамериканских Андах, трудно было не поддаться искушению полетать на этом исполинском чуде советской техники. Добиться разрешения на подобный круиз над советскими просторами явно было непросто. Более того, будь Сент-Экс обычным репортёром, заехавшим в Страну Советов на свой страх и риск, он вряд ли удостоился бы такого соизволения властей. Но пилот-писатель приехал в Москву по случаю официального визита французского премьера Пьера Лаваля, и, хотя дипломатическая изоляция СССР к тому времени уже ушла в прошлое, советскому руководству весьма важна была любая одобрительная публикация в зарубежной прессе – тем более в газетах одной из великих держав, которой тогда ещё считалась Франция.
Сент-Экс понаслаждался комфортом и масштабом «Максима Горького» 17 мая. Самолёт (точнее, его обломки) рухнул в районе современной станции метро «Сокол» на следующий день. Великая и мистическая загадка связана с этими датами. Ведь гибельный демонстрационный полёт был задуман как своеобразный приз для инженеров, техников ну и ударников труда, причастных к проектированию и строительству уникальный аэромашины. Казалось бы, что зарубежного репортёра следовало прокатить именно вместе с теми, кто вправе был именоваться простыми советскими людьми. Однако французского журналиста подняли в небо за сутки до этого, невольно спасая его для создания «Планеты людей» и «Маленького принца», без которых ныне невозможно представить сокровищницу французской и мировой литературы.
Через сутки после трагедии, унёсшей 46 жизней, вышел номер «Известий», посвящённый невосполнимым, кошмарным утратам. На третьей странице бросалась в глаза статья главного редактора Николая Бухарина «Чёрная молния», в которой недвусмысленно (хотя и без упоминания фамилии) содержался намёк на вину пилотировавшего самолёт сопровождения лётчика Николая Благина. А под этим, говоря по-газетному, журналистским «кирпичом» газета поместила скромную заметку за мало кому что-либо говорящей подписью «Антуан ДЕ-СЕН ЭКЗЮПЕРИ, пилот и писатель, специальный корреспондент «Пари суар» (привожу её именно так, как напечатано в «Известиях»). Непривычное написание фамилии нетрудно объяснить спешкой, да и о творчестве Сент-Экса в СССР тогда мало кто знал. А вот сам факт появления такой публикации вызывает немало вопросов.
Трагедия не повод для воспоминаний?!
В середине восьмидесятых годов прошлого уже столетия автору этих строк довелось сотрудничать в «Известиях», где предполагалось регулярно выпускать тематическую страницу «Былое». Известный тогда журналист Дмитрий Казутин в поисках интересных юбилейных дат рылся в старых подшивках и наткнулся на отклик Сент-Экса. У редактора нашего отдела Александра Менделеева тут же возник замысел напомнить современникам о вкладе де Сент-Экзюпери в историю газеты и страны, благо что приближалось 85 летие со дня рождения ставшего уже классиком писателя.
Мне тут же поручили связаться с известной переводчицей Норой Галь (Элеонорой Гальпериной), благодаря которой у нас смогли прочесть главные произведения де Сент-Экзюпери. Она была искренно рада вниманию к теме. А о старой публикации в «Известиях» сказала, что она не могла появиться без ведома и одобрения Бухарина, в то время ещё находившегося в высших коридорах власти. Галь считала, что, скорее всего, сам Бухарин и был автором идеи приглашения Сент-Экса в известинские авторы.
К несчастью, на этом приятном разговоре работа над статьёй и прекратилась. Менделеев пару дней звонил по разным загадочным телефонам и не без сожаления поведал мне, что этих воспоминаний где-то наверху решили не касаться. Судя по его намёку, причина крылась в не вполне определившемся отношении верхов к личности Бухарина, реабилитация которого вроде бы готовилась, но всё откладывалась… Да и лишний раз привлекать внимание к давней катастрофе сочли неуместным. Хотя слова де Сент-Экзюпери полны были пусть трагического, но оптимизма, столь свойственного той эпохе: «Не стало самолёта-гиганта. Но страна и люди, его создавшие, сумеют вызвать к жизни ещё более изумительные корабли – чудеса техники!»
Предвидение сбылось, только плодами его у нас воспользовались своеобразно – вместе с водой выплеснули и ребёнка!
...Трудно сказать, повлиял ли немногословный реквием де Сент-Экзюпери по жертвам «Максима Горького» на увековечение его имени в космических безднах или ко времени открытия Смирновой его имя напрочь впечаталось в общественное сознание? Как-никак тогда уже лет пятнадцать Всесоюзное радио то и дело повторяло радиопостановку великой сказки на основе перевода Норы Галь и неповторимый голос Марии Бабановой успел прозвучать воистину в каждом доме.
Буквально каждый радиослушатель должен был бы усвоить, что мы в ответе за тех, кого приручили, что поутру надо бы первым делом приводить в порядок свою планету. Увы, эти очевидные теперь напутствия не для всех стали уроком, который впрок. Но вины Сент-Экса в этом нет.
Как говорится, так получилось…