По соседям с протянутой рукой
Всё началось с того, что я написал несколько рассказов. Ну написал и написал, скажете вы. Подумаешь, событие! Но вместо того чтобы поступить как здравомыслящий человек, то есть положить их в стол и читать при случае родным и знакомым, я отнёс их в наше Воронежское отделение Союза писателей России, на строгий суд. И там мою книгу рекомендовали к изданию. Два из семи входящих в книгу рассказов напечатали. Также я получил положительные отзывы редакции воронежского литературного журнала «Подъём».
Всё вроде бы хорошо. И мне бы радоваться, но не тут-то было. Книгу издать ведь денег стоит, и, по моим сведениям, немалых. А откуда их брать – неизвестно. Закручинился я, задумался. И вдруг в мою голову пришла блестящая по своей простоте идея: а что если мне попросить помощи у моих сограждан, у земляков?
Я даже подпрыгнул от радости! Идея показалась мне беспроигрышной. По самым скромным подсчётам, на книгу мне было необходимо 45 000 – 50 000 рублей. Вроде бы и небольшие деньги по нынешней жизни. Но я уверен: россияне, чья зарплата, как и моя, не превышает среднестатистической, меня поймут. Итак, я решил попросить денег у горожан. На работе, когда услышали мою идею, тут же подняли меня на смех. Но это лишь подстегнуло.
Дело было уже не столько в деньгах, сколько в вопросе: помогут ли горожане (без ущерба для своего собственного благополучия!!!) человеку, который просит у них помощи? Главный аргумент, который, как мне казалось, обеспечит победу моей теории, заключался в том, что минимальный взнос, на который я рассчитывал (10 рублей с квартиры), с одной стороны, не ударит по бюджету воронежцев, а с другой – всё-таки будет существенным вкладом в фонд моей ещё не изданной книги.
Итак, я взял калькулятор и подсчитал: если с одной квартиры буду, как и рассчитывал, получать по 10 рублей, то для того, чтобы собрать 50 000, мне необходимо обойти 5000 квартир. Это примерно 25–30 домов. Идея принимала всё более реальные черты. И вот, взяв пухлую пачку своих рукописей и черновиков как неоспоримое доказательство моей причастности к литературному миру я прямо после рабочей смены под бодрые напутственные речи моих сослуживцев пошёл на промысел.
Я решил подниматься на самый верхний этаж и, спускаясь оттуда, заходить в каждую квартиру. Собравшись с мыслями, повторив заготовленную речь и уняв дрожь в коленях, я нажал на первый дверной звонок. Открывали долго, бесконечно вращая туда-сюда замками, будто специально давая мне время на то, чтобы передумать и, пока ещё не поздно, сбежать. Наконец дверь открылась, показалось лицо женщины. Я тут же, единым духом, выпалил заготовленные фразы, компенсируя дрожащий голос громкостью и жестикуляцией. Женщина захлопнула дверь, не прослушав и половины.
Некоторое время я стоял, рассматривая закрытую дверь, пытаясь осмыслить произошедшее. Затем быстро, не дав себе опомниться, ринулся к следующей двери, потом к следующей, а потом на другой этаж, в другой подъезд, к другому дому. За пять часов я успел обойти четыре девятиэтажных дома и собрать 136 рублей. Но стоит заметить, что эти самые 136 рублей я получил в четырёх квартирах: молодой мужчина дал 10 рублей, девушка дала 16 рублей, мужчина дал 10 рублей и, наконец, одна женщина дала 100 рублей (!), предварительно расспросив, о чём будет моя книга.
Таким образом, если не считать этих четырёх человек, я обошёл в общей сложности почти 800 квартир, не получив ни одного рубля. Многие просто не открывали, услышав, что за дверью стоит незнакомый человек. Другие захлопывали двери примерно на середине моего монолога. Единицы дослушивали мою речь до конца, всё так же устало качая головой, перед тем как скрыться в квартире. Одна женщина, прослушав мою просьбу, даже воскликнула:
– Так что, денег давать нужно? Совсем обнаглели!
И захлопнула дверь.
Я был вынужден признать полный провал моих наивных планов. Не считая трёх человек и женщины, проявившей фантастический пример щедрости, мой поход потерпел самое настоящее фиаско. Народ, доведённый до предела бесконечными обманами, лохотронами и прочими мошенничествами, попросту не верил в мои хорошие намерения. И поэтому обвинить своих горожан в скупости и неотзывчивости я не мог. Озлобленные, запуганные грабежом и разбоями люди встретили меня в штыки, и за это я тоже не мог на них обижаться.
Мне были слишком хорошо знакомы причины, заставляющие их вести себя так. Поэтому я оставил свою дерзкую идею и усталый вернулся домой. Мне было обидно за нас, за наш город, за нашу страну. Я буквально на собственной шкуре почувствовал, насколько разобщён народ, насколько сильно он затравлен своими проблемами. Какое-то чувство одиночества и потерянности овладело мной в тот день.
Поневоле задумаешься: почему мы стали такими?
, ВОРОНЕЖ