Он рождался дважды. Первый раз – просто мальчиком – 6 сентября 1911 года в нынешнем Новосибирске, а тогда Новониколаевске. Второй раз – поэтом, каким его и знают миллионы читателей и почитателей. Произошло это не сразу, но очень неожиданно. Любовь к поэзии привил родной дядя, однако успеха и, главное, удовлетворения собой первые юношеские опыты не принесли, потому перебравшийся в Москву начинающий журналист Сергей Островой бросил писать стихи и с головой ушёл в работу разъездного корреспондента. И всё же если человеку что-то суждено, то уйти от судьбы невозможно. Поэзия настигла Острового и захватила в плен, когда он о ней и не думал. Вот что писал об этом сам широко известный поэт, лауреат Государственной премии РСФСР, участник Великой Отечественной войны, орденоносец, автор популярных песен:
«В 1934 году прочитал я в газетах о том, что ЦК комсомола и Реввоенсоветом Республики объявляется конкурс на лучшую военно-комсомольскую песню. Конкурс был закрытым. Стихов я давно не писал, а тут решил испытать своё счастье. Написал партизанскую песню под названием «Наливались тополи» и отправил её под девизом на конкурс. Отправил… и забыл. Прошло уже не менее полугода. Проводил я как-то по заданию редакции слёт стрелочников на станции Люблино. По дороге в Москву открыл случайно в электричке «Комсомольскую правду» и прочитал о том, что по решению жюри, куда входили крупнейшие наши композиторы и поэты, мне присуждена премия за мою песню. Музыку написал один из старейших и уважаемых композиторов – Н.Я. Мясковский. Не могу сказать, чтобы песня эта получила потом широкую известность. Этого не случилось. Зато началом своей литературной биографии обязан я именно ей».
Действительно, если первая песня прошла незамеченной, хоть и получила признание жюри, то следующая, «В путь-дорожку дальнюю», написанная в 1936 году (музыка М. Блантера), стала очень популярной и поётся даже в наши дни. В довоенное время успевают выйти два сборника стихов и песен Острового, а в 1941 году он уходит на фронт рядовым бойцом, работает в армейской газете и заканчивает путь солдата на Эльбе, будучи политработником дивизии.
Тогда ему было не до песен. Уже в первый год войны он пишет то, что могло с болью вырваться только из-под пера очевидца:
Под низким небом – белая опушка.
Здесь тишина. Здесь мой товарищ спит.
Мертво вокруг. И взорванная пушка
Над ним, как вечный памятник, стоит.
Потом появятся сотни проникновенных строк, буквально дышащих порохом и смертельным холодом войны. Значительно позже Сергей Островой напишет свои знаменитые песни «Жди солдата», «Письмо», «Солдатка», «У деревни Крюково». Они разные – эти песни, но каждая бередила души искренностью, силой чувств. Если «Жди солдата» на музыку Б. Мокроусова – весёлая, рассказывает о любви уходящего на фронт бойца к девушке и обещании не забывать её, то «Письмо» – это настоящая трагедия войны, когда солдат уже пал в бою, а его послание шло домой «На другой конец страны». И завершается песня строками, которые, вероятно, у многих очевидцев событий вызывали и вызывают слёзы – особенно когда песню пел Муслим Магомаев:
Он упал. Рванулось тело.
И застыло под кустом.
…А письмо ещё летело.
И не ведало о том.
И тысячи женщин после войны могли принять на свой счёт не менее горькие слова из песни «Солдатка»:
Горестная складка.
Горькие слова.
В двадцать два – солдатка.
В двадцать три – вдова.
Интересна была история с песней «У деревни Крюково». Поэт потом рассказывал, что ему хотелось написать народную песню, и его соратник М. Фрадкин угадал идею, написав замечательную музыку. Когда песня, которую кто только не исполнял, вырвалась на простор, от слушателей пошёл поток писем. Оказалось, что в огромной стране великое множество деревень с названием «Крюково» и жители почти каждой такой деревни, где проходили бои, решили, что песня написана именно о событии в их Крюково, вспоминали конкретных лейтенантов, солдат, погибших в конкретном бою.
Поэт не пишет пустышки и просто развлекалочки. Его песни о России, о её природе, о любви, но чистой, красивой, возвышенной. Поэтому его произведения становятся не шлягерами, а любимыми песнями на всю жизнь. Их исполняет хор имени Пятницкого, Людмила Зыкина, Валентина Толкунова, Евгений Мартынов, Эдуард Хиль, Юрий Гуляев, Эдита Пьеха – какие всё имена! Великие на российской эстраде. Песни Острового становятся лауреатами многочисленных конкурсов, звучат на всех фестивалях.
И словно о себе самом Сергей Островой пишет «Песня остаётся с человеком». Слова её удивительно лиричны и созвучны сердцу каждого:
Ночью звёзды вдаль плывут
по синим рекам,
Утром звёзды гаснут без следа…
Только песня остаётся с человеком.
Песня – лучший друг твой навсегда.
Его песни на самом деле остались навсегда в памяти людей. Их поют практически ежедневно по телевидению, по радио, на городских и сельских застольях и просто под настроение – сами для себя. Да разве можно не вспомнить, придя в весенний лес, простую, но трогающую душу песню Острового со словами «Вы слыхали, как поют дрозды?» или в том же лесу зимой его же песню о зиме:
У леса на опушке
Жила зима в избушке.
Она снежки солила
В берёзовой кадушке.
Но Сергей Островой как поэт был гораздо шире, чем просто песенник. У него замечательные стихи (о некоторых уже шла речь), поэмы, сказки для детей, книга рассказов. О каждом жанре в литературном наследстве поэта можно говорить отдельно.
Он был немного старомодным. На дворе шло новое тысячелетие, вовсю раскручивалась информационная революция, песни Сергея Острового появились в Интернете, посетители многих сайтов читали стихи поэта и спрашивали, где можно купить его книги. А он, ещё живой в первые годы нового века, ни в какую не хотел ставить себе компьютер и продолжал писать стихи, стоя за старенькой пишущей машинкой (он всегда писал стоя). И не хотел верить в то, что по электронной почте можно переслать в редакцию любого журнала стихи за считаные секунды.
Он ушёл из жизни тихо и незаметно 3 декабря 2005 года. Лишь две газеты литераторов да журнал «Муза» известили о кончине поэта, гремевшего славой не только на всю страну СССР. В последний путь поэта провожали пять человек. Я прочитал ему вдогонку строки, написанные мною в последние часы его жизни:
Поэты уходят,
но жизнь покидает лишь тело.
Душа остаётся в написанных строках
живой,
как песня, что с уст стихотворца
при жизни слетела,
как птица, что кружит и кружит
теперь над землёй.
Десять лет назад, в своё девяностолетие, Сергей Григорьевич подарил мне последний, вышедший в издательстве «Советский писатель» сборник стихов «Пристрастия» и написал, кажется, последний в своей жизни поэтический автограф:
Не терплю никакой бузни,
А тебя я люблю, Бузни.
В этом был весь Островой – прямолинейный, открытый, честный. В своей последней книге он поместил мудрое философское стихотворение, которым мне хочется завершить юбилейные заметки.
БЕССМЕРТИЕ
Орлы живут – пока они летают.
Река живёт – пока она течёт.
Поэт живёт, пока его читают.
И тут уже века идут не в счёт.
И сколько их пройдёт по нашей суше?
Поэт живёт, раздваивая тьму.
Покуда есть на этом свете души,
Молитвенно открытые ему.
Его стихами бредят словолюбы.
Поэт живёт у времени в чести,
Покуда есть на этом свете губы,
Готовые его произнести.
Пусть про себя. Пусть шёпотом.
Пусть громко.
Не всё ль равно, как слову прозвучать?
Поэт живёт
в предчувствии потомка,
Чтоб в нём потом себя обозначать.
А над порогом ангелы витают.
И день встаёт в добре или во зле.
Поэт живёт – пока его читают.
Хотя б один читатель на земле.