Проект «Русские поэты новой весны» был придуман главой Россотрудничества Евгением Примаковым и недавно получил одобрение Дмитрия Медведева на его встрече с писателями. Цель проекта – познакомить зарубежную публику с теми поэтами, которые в период специальной военной операции открыто выступили на стороне России, не ссылаясь на то, что они «вне политики».
За полгода участники проекта побывали в Армении, Белоруссии, Турции. Наконец, настал черёд Глобального Юга: мы с моим петербургским коллегой Андреем Полонским отправились в Эфиопию и Танзанию.
Прежде всего хочется сказать: русские дома в Африке – не синекура и не почётная ссылка. Люди там работают не поднимая головы. Так, руководитель Русского дома в Дар-эс-Саламе Александр Евстигнеев смог полноценно пообщаться с нами только в свой законный выходной, а его аддис-абебского коллегу Владимира Головачёва мы видели буквально две минуты: непрерывный рабочий аврал. Зато нам повезло с его сотрудником Дмитрием Брилёвым – энтузиастом изучения следов русских людей в Эфиопии; мы застали его на пороге отпуска, накануне вылета в Москву.
Для нас литературные связи между Россией и Эфиопией – это прежде всего Александр Пушкин, предок которого был родом из этих мест, и Николай Гумилёв, которому довелось общаться с будущим императором Хайле Селассие I. Дмитрий открыл нам и другие имена.
Это Павел Булыгин – красавец-офицер, монархист, который предпринял неудачную попытку спасения царской семьи, жил в Париже, потом уехал в Эфиопию и окончил свои дни в Парагвае, где занимался организацией колонии староверов. И Иван Хвостов, работавший в Абиссинии адвокатом и переводчиком и похороненный здесь же.
На Петропавловском кладбище Аддис-Абебы мы осмотрели русский участок, но, как оказалось, потомки наших эмигрантов до сих пор живут в Эфиопии. Мы познакомились с Петром Татищевым, далёким потомком первого русского историка. Он не говорит по-русски, внешне похож на местного, но помнит о своём происхождении, переписывается с родственниками и хотел бы приехать в Россию.
В Африке (в отличие, скажем, от Турции) не так много наших соотечественников, поэтому выступали мы главным образом перед иноязычной аудиторией. В Аддис-Абебе у нас был поэтический вечер в музыкальном клубе «Мосэб»: я прочитал по-английски небольшую лекцию о русской поэзии, после чего мы с Андреем Полонским представили свои стихи в оригинале и в переводе. Примерно так же были построены и наши выступления в Танзании: перед молодыми поэтами в Русском доме и перед студентами в Институте бухгалтерского дела. В ответ юные бухгалтеры нам замечательно спели, а поэты прочитали стихи на английском и суахили.
Двуязычие – характерная черта африканской поэзии. В Эфиопии мы также познакомились с молодой поэтессой Фебен Феншо, которая пишет по-английски и по-амхарски и недавно участвовала в форуме молодой поэзии БРИКС. Однако надо сказать, что во всех случаях стихи на родном языке автора звучали убедительнее по форме и интонации, хотя мы ни амхарский, ни суахили не понимали.
В Аддис-Абебе нас пригласил в гости переводчик Пушкина Аялнех Мулату. В свои 85 этот человек каждый день поднимается на четвёртый этаж дома без лифта и легко перемещается по лестнице своей двухуровневой квартиры. Он подарил нам свои книги, наполненные эфиопскими буквами, похожими на пляшущих человечков, и показал выпущенный в СССР в 1970 х годах сборник африканской поэзии, где его подборку перевёл мой старый знакомый, петербуржец Николай Голь.
В этой книге вообще были собраны большие переводческие силы – и Евгений Витковский, и Виктор Топоров. Интенсивности тогдашних культурных связей можно позавидовать, но можно и попытаться изменить нынешнюю плачевную ситуацию. По крайней мере, теперь мы обзавелись контактами в поэтическом сообществе двух стран. Возможно, удастся подготовить двуязычный совместный сборник.
На прощание Александр Евстигнеев попросил нас о поэтическом экспромте в память о поездке, и у меня получилось следующее:
По ночам не гудят комары –
молчаливы коварные твари.
Африканские люди добры,
и собаки приветливы в Даре.
Мы студентам читали стихи,
не гоняли зверей по саванне.
Жаль, не взяли с собой сапоги,
чтоб в Индийском омыть океане.
Неделя в Африке дала нам столько впечатлений, что они ещё долго будут производить в нас внутреннюю работу и выплывать наружу в виде статей, заметок, стихов.