Потом имя писателя регулярно встречалось в периодике – как правило, в связи с разнообразными престижными премиями, которые то ли присуждались, то ли почти присуждались А. Снегирёву. Проза его не попадалась. И вот, так сказать, вторая встреча. Интересно было посмотреть на творческую эволюцию перспективного автора, понять траекторию его художественного взросления.
К сожалению, прочтение сборника его рассказов и прозаических миниатюр вызвало скорее разочарование, чем удовлетворение. Особого продвижения вперёд по пути мастерства и значимости задач ощутить не удалось. Нет, своих достоинств Снегирёв не растерял: всё так же чётко и грамотно строится дискурс, находятся нужные детали, экономно расходуются художественные средства.
Но выборка малой прозы, представленная здесь, самым прискорбным образом провисает или проседает по части содержания и материала рассказов. Главный вывод, к которому приходишь в процессе чтения, – писателю остро недостаёт информационных и эмоциональных поводов для сочинительства.
В ситуации фактографического вакуума он, как за соломинку, хватается за малейшие детали или подробности собственного существования, пытаясь нарастить их до необходимого масштаба, но это плохо получается: всё выходит как-то ходульно, незначительные события жизни не приобретают типических свойств, малоинтересные персонажи, поставленные на котурны, выглядят как карлики, пыжащиеся предстать полноценными людьми.
Уже в первом тексте «Выборы», написанном, как и многие другие, от первого лица, обрисовано бдение героя, который зарабатывает на жизнь в роли наблюдателя на избирательном участке. Ход событий предельно примитивен и скучен, а финал огорчительно ничтожен: «Опыт, который я приобрёл, и полученные впечатления обогатили мой внутренний мир, а растворимого кофе и печений «Юбилейное» я поглотил на одну-две жизни вперёд». Бездной впечатлений обогатился тут и читатель.
Но, может быть, автор просто прокололся как составитель: вместо того чтобы поставить во главе состава локомотив, способный потянуть весь сборник, поместил здесь порожний вагон? Так ведь и в большинстве других рассказов изложены такие же бедные по смыслу истории. Порожняк…
Герою «Авиэля» взбрело в голову для повышения потенции сделать себе обрезание; с персонажем «Первое сентября на старой даче» вообще ничего не происходит; великовозрастный балбес из «Нефертити» для избавления от бледности отправляется в солярий и обгорает там; смысл текста «Попасть на Новодевичье кладбище» исчерпывается его названием; то же самое можно сказать об истории «Как мы сбили Ивана Пургина»; в «Гонках на кладбище» молодые обалдуи везут урну с прахом бабушки, по дороге устраивают идиотские гонки и в итоге разбивают эту урну… В ряде сочинений персонажи Снегирёва занимаются распитием спиртных напитков в не приспособленных для этого местах, а потом решают проблемы с мочеиспусканием там, где это не положено. Иногда событийный ряд сопровождается эскортом вялых малозначащих диалогов.
Впрочем, мизерность литературного посыла не мешает автору время от времени вплетать в текст знаковые чипы: то он указывает на сообщения о контртеррористических операциях (в премиальных жюри полно людей, понимающих, что речь идёт о неуёмной агрессии нашей страны, и признающих Снегирёва за своего), то наносит подловатый тычок христианству (в миниатюре «Иконостас» старушка, убирающая в храме, вдруг ни к селу ни к городу бормочет: «А всё-таки правильно, что его распяли. Со смутьянами иначе нельзя», – вероятно, в одной из сотен тысяч церквей и можно встретить такую безумную бабку, но тут-то как раз и проявляется тенденциозность авторского взгляда, который ищет то, что ему близко по мировоззрению). Как видим, Снегирёв предупредительно и расчётливо расставляет опознавательные вешки по системе «свой – чужой». А что, глядишь, ещё премийка обломится.
Говоря серьёзнее, сборник наглядно демонстрирует, что его автору просто не о чем писать. И за это он заслуживает не упрёка, а сочувствия.