В 16 лет начав работать токарем на крупнейшем в Подмосковье Подольском механическом заводе (ПМЗ), мой отец, Александр Иванович Палладин, стал публиковать очерки о передовиках производства в заводской многотиражной газете «Наша правда» и записался в созданный при заводе литературный кружок. Его опекали приезжавшие из Москвы известные литераторы и журналисты той поры: Александр Серафимович, Михаил Кольцов, Семён Кирсанов, Василий Казин, Николай Огнев, автор ставших впоследствии знаменитыми песен «Орлёнок» и «Смуглянка» Яков Шведов.
На этих занятиях мой отец познакомился и подружился со своим ровесником Аркадием Сухаревым, который тоже работал токарем на том же ПМЗ. Далее цитирую отцовские мемуары – «Зарубки на сердце»:
«Сухарев, лирический поэт, подавал большие надежды. Ему было 19, когда в Москве вышла первая книга его стихов, сразу замеченная прессой. Произведения молодого поэта печатались во многих литературных изданиях столицы. В те годы его имя было таким же популярным, как Ярослава Смелякова и Евгения Долматовского.
В 1934 году Аркадий Сухарев работал в редакции газеты Московской окружной железной дороги. Один из сотрудников похвастался подарком – малокалиберным пистолетом монтекристо. Вечером после работы трое журналистов решили опробовать его в одном из редакционных помещений. Соорудили мишень, выстрелили... Зазвенело разбитое стекло: в соседнем кабинете за стеной висел портрет наркома внутренних дел Генриха Ягоды. Их обвинили в подготовке к совершению теракта. Каждому было чуть более двадцати, и всех отправили в лагеря».
В лагерях и последующей ссылке Сухарев, сын сельской учительницы и солдата, участника исторического II съезда Советов, провозгласившего советскую власть в октябре 1917 года, провёл 8 лет. После освобождения навсегда поселился в Вологде.
В конце 1950-х годов Аркадия Алексеевича реабилитировали, восстановили его членство в Союзе писателей СССР. Он не раз приезжал в Москву, бывал у нас на подмосковной даче. Сверстник моего отца, Сухарев и внешне был похож на него: такой же кряжистый, большеголовый, лобастый.
– Не прошло и полсрока моего заключения, как назначили ведать канцелярией участка, – поведал Аркадий Алексеевич отцу при первой их встрече после долгой разлуки. – Как ты знаешь, меня осудили за подготовку теракта против Ягоды. И вот какой случился курьёз. Вызывают меня в главную канцелярию. Там я увидел несколько заключённых из вновь прибывших. Указывают на женщину с опущенными глазами, в белых нитяных перчатках: «Забирай в свой штат. Это – жена Ягоды». Каково?! Где ещё сыщешь такой сюжетец?
В 1938 году Ягоду расстреляли по обвинению в государственной измене. По обычаям того времени репрессировали и его семью. В результате жена Ягоды угодила в тот самый ГУЛАГ, который создал её муж…
Живший в то время в Вологде Василий Иванович Белов, высоко ценивший поэтический дар Аркадия Алексеевича, в 1968 году посвятил Сухареву трогательное стихотворение:
Аркадий, добрый друг Аркадий,
Твой умный взгляд в душе ношу,
И ты прости мне, бога ради,
Что так порывисто дышу:
Уже давно бурлит желанье
Всю душу выплеснуть до дна,
Так удостой меня вниманьем
За чаркой светлого вина.
Пусть будет возглас одобренья
Иль сокрушительный разнос,
Раскрою честно точку зренья
На «поэтический вопрос».
В 1978 году Аркадий Алексеевич скончался. До конца жизни он продолжал писать стихи, издал несколько сборников. «Его книжки вызывают прилив энергии, создавая ощущение нравственного здоровья, настроение бодрое и жизнерадостное», – говорилось в рецензии «Литературной газеты».