Параллельно идёт публичная переписка между высокопоставленными украинским и российским медиаменеджерами, наполненная взаимными претензиями в необъективности. В этом эпистолярном диалоге следует отметить важный посыл из коллективного письма Эрнста, Добродеева и Кулистикова: «…В кругу друзей, а мы с вами друзья…» Эта мысль, пусть и вырванная из контекста, кажется определяющей для понимания сложившейся ситуации на телеканалах наших стран. Речь тут идёт не о дипломатическом обороте, апеллирующем к «дружбе». Фраза, для широкой публики формальная, напоминает украинским коллегам о прочных бизнес-связях и сопутствующих бизнесу человеческих отношениях.
Действительно, определить границы между российским и украинским «контентом» часто просто не представляется возможным. Такова практика, сложившаяся за последние четверть века. Большинство телесериалов – совместная продукция, которую демонстрируют в обеих странах. В совместном сериальном бизнесе прочно переплетены и бюджетные российские средства, и частные вложения с обеих сторон, и кадровый состав участников – российские режиссёры снимают по сценариям украинцев, украинские продюсеры делают ставку на русских актёров, российские сценаристы адаптируют драматургию под украинские реалии… В результате этой кооперации зритель получает разнообразные по тематике фильмы, единственным объединяющим началом которых является их антисоветский пафос. В свою очередь, антисоветчина, заложенная в драматургическую схему совместных кинопроектов, оборачивается в итоге распространением русофобии, на которой теперь воспитано несколько поколений граждан Украины. Телесериалы дополняют знания, почерпнутые молодёжью из украинских учебников, обогащают сознание яркими запоминающимися образами кровожадных энкавэдэшников с коммуняками. Россия в этом смысле оказалась менее уязвима – аппарат восприятия у российского зрителя функционирует иначе. После просмотра очередного российско-украинского сериала на Украине оседает в зрительских мозгах антисоветчина и русофобия, а в России – только антисоветчина.
Именно этот пропагандистский эффект десятилетиями закладывался в копродукцию, последствия чего мы наблюдаем во время последних событий на Украине. Вопрос о степени осмысленности при достижении данного эффекта остаётся открытым. Идею о злокозненном заговоре отбрасывать не стоит. Но вполне возможно, что «просто так срослось», что баснословные прибыли, которые давал телебизнес его украинским и российским участникам, являлись самоцелью, а идеологическая составляющая – лишь «сопутствующий товар», результат инерции. О смыслах никто не думал, для конкретной работы рекрутировали «творцов» из той самой среды интеллигенции, которая и в первых рядах майдана (в Киеве), и в первых рядах промайдановского митинга (в Москве). Именно эта творческая интеллигенция, по существу на российские государственные деньги (пусть и опосредованно, через коммерческие структуры), вела антисоветскую, антироссийскую пропаганду. Она жила в комфорте, мечтала о евроинтеграции, презирала совков и с энтузиазмом повела народ на киевские баррикады.
Но не только на телевидении происходил процесс сращивания украинского и российского медиабизнеса. Российский «Коммерсантъ» своим украинским филиалом стал мощной ячейкой евроинтеграции. Дочка российского «Интерфакса» – «Интерфакс-Украина» – последовательно и незамысловато ведёт антироссийскую пропагандистскую работу. Принадлежащая Коломойскому «Комсомольская правда в Украине» – это вовсе не наша «Комсомолка», а издание, которое эксплуатирует популярный бренд, помогая решать политические задачи одиозного олигарха. И уж совсем странным кажется тот факт, что около 30% акций украинской телекомпании «Интер» принадлежат российскому Первому каналу…
Да, сращивание это происходит по сложным схемам, часто не напрямую, через офшоры, «прокладки», чёрт ногу сломит, разбираясь, кому что принадлежит. Однако сейчас, кажется, самое время компетентным органам провести ревизию, разобраться: кто с кем, за кого и почём.