Людмила Саницкая. Камин к полуночи: лирические стихи. – М. : У Никитских ворот, 2024. – 160 с.
У стихотворений Людмилы Саницкой – родниковая чистота. Это определяется и качеством таланта, и невероятно чистым характером, который виден в каждой буквально строчке. Сама Саницкая в авторском предисловии признаётся, что собирает в этой книге у виртуального камина тех, с кем сводила жизнь. Согласитесь, цель удивительно благородная. И с первых строк книги эти благородство и чистота завладевают читательскими сердцами.
Автор сразу же берёт высокую ноту. В её воспоминании о подруге детства, безвременно ушедшей, столько нежности, и написано оно так пронзительно, что вряд ли кого-то оставит равнодушным:
Где ты теперь? В каких мирах и далях,
Уже недосягаемых с земли?
Ровесницы твои седыми стали.
Их дети выросли. Их внуки подросли.
Не все тексты сборника посвящены конкретным людям. Есть просто размышления о жизни, о взрослении, и во всех них есть особый неспешный оттенок мудрости, опыта, но опыта не тёмного и разрушительного, а светлого и созидательного. Это чуть отстраняет автора от текста, но это отстранение даёт новый объём, позволяет посмотреть на многое сквозь призму лет и опыта, погрузить всё в прекрасную дымку ностальгии.
В сороковых – тех самых, роковых! –
Неразличимое, как дискант
в детском хоре,
Частицей малой во вселенском горе
Осталось детство, как солдат,
в живых.
Перекличка с Давидом Самойловым выглядит тут абсолютно уместной.
Вообще литературоцентричность, центонность свойственна поэзии Саницкой. Она очень умело вплетает в ткань своих стихов отсылки к известным поэтическим текстам.
Насуплен день, и хрипло дышит ночь,
Погас фонарь за выбеленной рамой.
Похоже, я была плохая дочь
В то время, когда раму мыла мама.
Саницкая достигла возраста такой зрелости, в том числе и поэтической, что признание ошибок выглядит не экзальтированно, не истерично, а как урок, как напутствие другим поколениям. Красота слога, поэтическая культура автора служит залогом того, что потомки эти уроки усвоят.
Конечно, Саницкая работает в традиционной манере. Силлаботоника – её конек. Но при возможности старается поэкспериментировать, придать стиху больше воздуха, больше ритмических нюансов, приблизиться к песенности с её интонационной неравномерностью, отойти от жёсткого канона симметрии.
От тёплого дождя
Взахлёб смеются лужи,
И окна светятся,
И город стал добрей.
А в городе таком
Кому-то кто-то нужен,
Немедля и всегда –
Кому-то кто-то нужен
Затем, чтобы вдвоём
Бежать по мокрым лужам,
От тёплого дождя
Друг к другу став добрей.
Среди многих достоинств Людмилы Саницкой следует отметить её невероятную поэтическую зоркость. Она наблюдает за миром вокруг и замечает не только зримые детали, но и сам ход природы. Автор одушевляет её, каждое время года для неё – это череда поэтических признаков, которые она с радостью переносит в стихотворения.
Тот, кто неведом, всемогущ и благ,
Заметил зябкость позднего апреля,
И сиротливость слякоти и прели,
И то, что тополь слишком долго наг.
Саницкая – певец гармонии. Её существование вместе с миром, встроенность её поэтических инвектив в окружающую жизнь рождает идеальное сцепление между внутренним и внешним.
Город летнюю жизнь
после долгой зимы начинает,
просыхая от луж,
зеленея побегами лип.
Свою летнюю жизнь
вместе с городом я сочиняю
из разрушенных сказок,
смешения красок и лиц.
Мне очень импонирует, как Саницкая меняет градус напряжения. Да, она гармонична, её помыслы чисты, но в этих рамках никто не мешает ей выходить на трагические ноты, что добавляет этой книге подлинности и правдивости.
Кричит электричка в ночной неуют,
Уносит с собою пейзаж заоконный.
И вот – по своим зазеркальным законам
Алхимия-память берётся за труд.
Из слёз и ошибок, из малых побед,
Из кротких ромашек и сумрачных елей
Она сочиняет волшебное зелье
В фарфоровом тигле отсчитанных лет.
А случается, что философичность выходит на первый план не только как часть лирического высказывания, а как основа текста, как квинтэссенция отношения к жизни. Такая широта эстетического спектра идёт книге только на пользу, позволяет читателю найти то, что больше всего ему по душе.
Что не названо словом –
Оставляет возможность свершенья.
Акварельно и зыбко
Занимается свет.
Ещё нет лжи и правды,
Отчаяний и воскрешений,
Ещё слышно «быть может»,
А не жёсткое «нет».
Синицкая не замыкается только в «традиционной» лирике. Она осваивает жанр баллад, считающийся на нынешнем этапе развития словесности довольно старомодным. Ей удаётся залить старое вино в новые мехи. Найти балладную повествовательность в сюжете скорее психологическом, нежели динамическом. Особенно это заметно в тексте «Баллада о розе».
Сосуд, причудливый, как бред,
Как сон хмельного стеклодува,
Ещё хранил янтарный свет
Далёких гор, лозы и дуба.
Обвитый лентой золотой,
Тиснёной пробкой опечатан,
Опустошён он был когда-то
И всё же полон пустотой.
Здесь всё дышит подлинной поэтической тайной. Не знаешь, куда приведёт эта магическая нить, но следовать за ней чрезвычайно интересно.
Книга насыщена текстами. Каждый заслуживает и отдельного анализа, и отдельного доброго слова. Но не будем опережать события. Читателю предстоит прочитать эту книгу, и, уверен, он получит эстетическое наслаждение.