Однако «Русское радио» – это лишь один из множества украинских проектов, чьи корни уходят в Россию, а деятельность, по сути, является антироссийской. Какая-то, право, шизофрения с брендом, отданным в аренду, что по-другому называется франшизой. Из ярких примеров – телеканал «Интер», часть акций которого принадлежит Первому каналу. Или «Комсомольская правда в Украине», отличающаяся от российской «Комсомолки» так же разительно, как Ульяна Скобейда от Игоря Коломойского (последнего называют одним из владельцев украинской версии «КП»). Или «Интерфакс-Украина», чья новостная лента своими стилистическими приёмами, используемой терминологией свидетельствует о полной лояльности майдану и пришедшим в результате майдана властям…
Сегодня, в условиях войны, антироссийская идеологическая направленность «как бы российских СМИ» стала выражаться открыто и даже в радикальных формах. Предыдущие двадцать лет русофобия афишировалась не так откровенно, скорее, где-то за кулисами, на кухнях – ограничивали принципы корпоративной этики.
Вообще главным носителем и распространителем русофобии была и остаётся каста городской интеллигенции – журналисты, художники, режиссёры, артисты, литераторы... Из Киева, Одессы, Львова, Харькова… Русофобия могла приобретать в их личных и творческих высказываниях антисоветские формы, маскировалась под декларации о «европейском выборе», концентрировалась на личных страничках в соцсетях, гнездилась в культовых ресторанах, на премьерах, презентациях и – что очень важно отметить – русофобия тиражировалась по-русски.
В этой связи распространённый тезис, что на Украине запрещают русскоязычным говорить на родном языке, следует отнести к издержкам пропаганды. Это лишь неловкая попытка объяснить российской аудитории суть военного конфликта на Украине. (По-русски на Украине можно говорить всем и что угодно, кроме единственного: высказывать пророссийские и просоветские суждения.)
Языком общения украинского государства является именно русский. Именно с его помощью выстраивалась идеологическая конструкция Украины независимой, Украины антисоветской, утверждалась концепция «Украина – не Россия».
В информационной войне представители русскоязычной общины стали наиболее действенным агитационным ресурсом. Вот, к примеру, президент Кучма, опирающийся на пророссийский электорат, директор советского «Южмаша», ввёл в обиход основополагающий элемент многолетней антироссийской пропагандистской кампании. Говорят, что название одиозной книжки придумал не сам Леонид Данилович (слишком уж эффектная уловка), а журналист радио «Свобода» Анатолий Стреляный. Скорее всего, так и есть – степень виртуозности манипуляции выдаёт руку серьёзной спецслужбы. Вслед за концепцией голодомора (рождённой то ли в геббельсовском ведомстве, то ли в церэушном «украинском департаменте») последовал вброс «Украина – не Россия». По существу, именно на этих двух идеологических ходулях возвысилась над толпою украинская интеллигенция и двинулась гигантскими скачками в Европу. Оболваненный народ пошкандыбал следом.
В России традиционно преувеличивают роль западенцев в процессе идеологической обработки масс. Они своими вульгарными демаршами по запрету русского языка, агрессивной популяризацией Бандеры скорее мешали переформатированию народного сознания. Без их карикатурных вышиванок, надетых под пиджаки, без их нарочитых ритуалов с ряжеными фашистами уже давно, глядишь, вырыли бы противотанковый ров на российской границе, не дожидаясь войны, а так – чтоб подчеркнуть украинскую самобытность.
Свидоми галичане – просто шобла разбалованных подростков по сравнению с гораздо более многочисленным сообществом солидных русскоязычных русофобов. Первые без вторых не могли бы справиться с такой глобальной задачей – убедить значительную часть украинских граждан согласиться на разделение кровных уз с Россией, на раскол православного мира, на разрыв производственных связей. Именно союз украинских консерваторов-националистов и либеральной русскоязычной интеллигенции обеспечил дискредитацию советского прошлого и, как следствие, распространение русофобии.
Кстати сказать, в России не смогли укорениться антисоветские взгляды, потому что здесь после перестройки распался союз консерваторов-славянофилов и либеральной интеллигенции. Ситуативно, в конце 80-х, они оказались партнёрами по развалу СССР (одни апеллировали к безбожной сущности советской власти, другие рекламировали разнообразные свободы). Однако на руинах советской империи консерваторам стало немножко дурно. Угроза дальнейшего распада страны привела к странному и, казалось бы, противоестественному союзу коммунистов, левых сил и патриотов-почвенников. По сути, следствием, политическим продуктом этого союза явились русские добровольцы в Славянске, нынешние лидеры Новороссии. А противостоят им в Донбассе силы, синтезированные украинским национализмом и либеральной русскоязычной интеллигенцией.
Последние в информационной войне играют особую роль. Ведь главным объектом идеологической обработки являются жители юго-востока. Они – потенциальные сепаратисты, да они и воюют, по существу, там, на фронтах Донбасса. С обеих сторон.
Именно поэтому в украинских СМИ особенно ценятся русскоязычные интерпретаторы событий, с русскими фамилиями, игриво подчёркивающие, что они самые настоящие этнические русские. Одно дело услышать о «рашистах» от представителя тернопольской «Свободы», другой коленкор – от авторитетного человека с востока или русскоязычного киевлянина. А если мнение, призыв, политическая оценка исходят от российского СМИ, это вообще настоящий подарок в информационной войне. Возможность использования немецкой пропагандистской машиной персоны генерала Власова не идёт ни в какое сравнение с перспективами эксплуатации украинской стороной российских медийных брендов.
«Русское радио» работает на Украине по франшизе. Это самый простой, удобный и распространённый способ заработать денег партнёрам с обеих сторон границы. Главное, что никаких моральных обязательств.