Конец прошлого года был украшен уморительным «Домашним арестом», блестящей многосерийной, одновременно и сатирической, и лирической комедией, в которой сценарист Максим Туханин, продюсер Семён Слепаков и режиссёр Пётр Буслов умудрились вместить и органично соединить мотивы Гоголя, Сухово-Кобылина и Салтыкова-Щедрина, а также лучшие традиции советских комедий Гайдая, Данелии и Рязанова. Потрясающий успех у профессионалов внушал огромный оптимизм.
Нетелевизионные сериалы
Казалось, что кончилось многолетнее топтание на месте, взвилась первая ласточка, пробита брешь! Но за прорывным сериалом не хлынул поток разнообразных острых, лирических комедий. Напротив, замечательные артисты, сыгравшие главные роли в «Домашнем аресте», отснялись в сериалах, которые не просто зачёркивали созданное ими же самими, но ставили вопрос: а было ли то радостное событие?
Действительно, вышедший на платформе «ТНТ-PREMIER» сериал «Домашний арест» так и не был показан по телевидению и, наверное, в первую очередь поэтому не номинировался на ТЭФИ, хотя можно было бы сделать исключение – какая разница, на каком мониторе (компьютерном или телевизионном) смотреть сериал?
Одним из шокирующих итогов прошедшего года, характеризующих состояние российского телевидения и, главное, самоощущение нынешнего телевизионного сообщества, явилось награждение лауреатов главной телевизионной премии ТЭФИ.
Итак, «Арест» не был даже номинирован. Номинировано среди многих прочих было главное телесобытие прошлого года «Ненастье», но никто из этой посвящённой 90-м замечательной саги Сергея Урсуляка отмечен не был. Ни режиссёр, ни сценарий, ни выдающиеся актёрские работы. А кто же награждён? Низкопробный «Полицейский с Рублёвки» (ТНТ) и… подзаборная хамская «Мылодрама» («Пятница!»). Зачем и кому нужна такая индустриальная премия?
Среди недавних событий (антисобытий?) на ниве сериаловарения стоит отметить «Шторм» с участием Александра Робака, Анны Михалковой и Максима Лагашкина. Он, как и «Арест», вышел не на ТВ, а в Сети (на это раз на платформе «Start»). Сериал своим мощным течением, валом неожиданностей и отличными актёрскими работами увлёк чрезвычайно. Приставка анти- здесь всё-таки уместна ввиду его опасной амбивалентности: страшные преступления совершают хорошие вроде люди: беззаветно любящий жену муж-полицейский и обаятельный, преданный ему помощник-киллер. Или отдельным людям у нас уже всё позволено?
К антисобытиям, с сожалением, можно отнести и сериал «Годунов. Продолжение» («Россия 1»). В первой части сериала, посвящённой царствованию Иоанна Грозного, столько было достойного и интересного, в первую очередь актёрские работы Сергея Маковецкого, Льва Прыгунова, Виктора Сухорукова, Владимира Стеклова, Сергея Безрукова и многих других, что продолжение, повествующее о Смуте, ожидалось с нетерпением. А вышло скомканным и чересчур беллетризированным – разочаровывающим.
Подобное с ещё большим основанием можно сказать и о продолжении другого исторического сериала. Мы хвалили историческую драму «Екатерина. Взлёт» («Россия 1»), снятую Дмитрием Иосифовым с Мариной Александровой, которая совсем не похожа на императрицу внешне, но передать величие монаршей особы, почувствовавшей себя наследницей Петра и возглавившей гвардию пассионариев, ей удалось. А показанное в этом году продолжение «Екатерина. Самозванцы» далеко ушло и от крайне интересных реальных событий, и от художественной правды. Императрице, в жизни которой и так слишком много было альковных коллизий, придумали дополнительные – слезоточиво-мелодраматические, что привело к превращению исторического сериала о грандиозных прорывах России во что-то вроде «Анжелики – маркизы ангелов», к тому же с клеветой на великих деятелей русской культуры Ивана Шувалова и Гавриила Державина, что абсолютно непростительно.
Из позитивных событий отметим крайне интересное телепутешествие Владимира Познера по странам Скандинавии. Успешный опыт построения «социализма с человеческим лицом» нашими северными соседями восхитил ведущего, а через него и многих телезрителей.
Движение вниз
Когда в поисках свершений отечественного кинематографа перелистываешь в памяти ленты, о которых писал в уходящем году, то с грустью убеждаешься, что таких ярких свидетельств «движения вверх», которое когда-то началось «Легендой № 17», не было. Отличный прокат был у военно-патриотического фэнтези «Т-34», успешно прошёл и основанный на героических событиях недавнего прошлого духоподъёмный «Балканский рубеж». Но было и мощное движение вниз.
«Дылда» молодого режиссёра Кантемира Балагова вызвала недоумённую реакцию даже у либеральных критиков. Да, известно, что всё снятое Александром Сокуровым и его учениками – «кино не для всех», но чтоб до такой степени?! Этот диковатый опус про любовь детоубийцы к подруге-проститутке в постблокадном Ленинграде был награждён в Каннах и Женеве, а наш потрясённый оскаровский комитет отправил фильм за океан –бороться за заветную статуэтку. Что, конечно, с одной стороны, удивительно: как «это» может представлять Россию? С другой – понятно: на международных фестивалях именно такой хотят видеть нашу страну. Отвратительной, дикой. Как ни печально, но многие наши кинематографисты ориентированы не на российского зрителя, а на зарубежные жюри.
Что касается иностранных лент, то, несмотря на мощный мейнстрим либеральной политкорректности, в Каннах всё чаще побеждают такие ленты, как «Джокер». Тут и социальный протест, и протест кинематографистов против засилья «индустрии супергероев», пичкающей детскую и юношескую аудиторию кинокомиксами про человеков-пауков, мстителей и прочими суррогатами империй Марвел и Дисней. Не выдержали патриархи Голливуда Коппола и Скорсезе – и возмутились тем, что зрителей отучают от серьёзного кино: инфантильным обществом легче управлять.
Искупление
В заключение нельзя не упомянуть две отечественные ленты, отчасти искупающие грехи нашего кинематографа, и не только его. Не громкие, не кассовые. Они совсем не похожи на те, что шумно обсуждались в прошедшем году: «Текст», «Француз», «Юморист», «Верность», «Одесса», «Громкая связь», «Братство»... Они другие, не от мира сего. Нет в них ни политической конъюнктуры, ни желания кому-то понравиться, угодить.
Они – о жизни и смерти. И о любви.
Они похожи на молитвы.
Это «Ван Гоги» Сергея Ливнева и «Сквозь чёрное стекло» Константина Лопушанского.
«Ван Гоги». Алексей Серебряков и Даниэль Ольбрыхский
О первом мы писали: в «Ван Гогах» из застарелого конфликта ненависти-любви отца и сына вырастает тема прощения и прощания. Это драма примирения. У Лопушанского, напротив, трагедия несовместимости.
Режиссёр (он же автор сценария) поселяет безгрешного ангела в доме золотого тельца. «Телец» (областного масштаба олигарх), как-то случайно заглянув в храм, увидел поющую в хоре Настю (Василиса Денисова) из монастырского приюта для плохо видящих. И захотелось ему, если удастся вылечить девушку, жениться на ней. Она долго сомневается, но соглашается. Дорогостоящая заграничная операция проходит успешно, Настя обретает зрение. Как будто постаревший бандит из фильма «24 часа», которого Максим Суханов играл 20 лет назад, «телец» решает жить с юным чистым созданием ещё и потому, что к ней можно прийти ночью, когда на него накатывает ужас.
И с этим ужасом Насте надо жить.
Мне показался излишним, иллюстративным сюжет с её увлечением юным поэтом, похожим на «мальчика Бананана» из «Ассы». Он уводит к семейной драме: ревнивый муж осчастливил барышню, думал, что будет верная жена, а она оказалась как все... В том-то и дело, что не как все! После того как у неё открылись глаза, Настя увидела не только прекрасный Божий мир, но и поняла, кто её благодетель. «Телец» ради денег-власти сметёт, как сор, сотни банананов, подкупит, развратит всех, кого можно подкупить, и убьёт тех, кого купить нельзя. Ей с этим согласиться? Не замечать, смириться, как делают все? Ведь ей так повезло!
Настя поступает так, как раньше поступали женщины, захваченные завоевателями, чтобы не доставаться им, – уродует себя. Фильм – свидетельство того, что нравственный императив в нашем кинематографе жив. Пока.
Вот такая картина прошедшего года.