«Нужно не только номинальное, но и законодательное обозначение человека, занятого преимущественно литературным трудом, нужны социальные гарантии и права», – считает Елена Сафронова.
– Елена, с какими надеждами вы встречаете 50-летие?
– Мои надежды связаны с обсуждением профессионального стандарта профессии «писатель», для которого весной 2022 года сформировали межведомственную рабочую группу при Минцифры РФ. Обсуждение идёт с прошлой осени, но сроки его завершения неясны. Я как редактор портала о культуре «Ревизор.ru» поддерживаю связь с руководителем рабочей группы, ректором Литинститута имени А.М. Горького Алексеем Варламовым, наше издание живо интересуется этой темой и хочет написать о стандарте «по горячим следам».
– Ваши надежды разделяют многие, но есть и опасения. Какие трудности видятся вам на пути разработки такого стандарта?
– Профстандарт писателя у многих вызывает неприятие, его уже осмеяли в Сети и в СМИ. Самое частое возражение – что писателя делают таковым не стандарты и бумажки, а его творческие труды, изданные книги (к чему апеллируют авторы хорошо продаваемых книг). Резонно, однако издание и продажи книг – не самые надёжные критерии, ибо зависят от многих факторов. Да и не сводится вся литература к коммерческой прозе… Кто-то понимает слова «профессиональный стандарт» буквально и боится, что творческим личностям будут диктовать, что и как писать. В это я не очень верю. В самом начале оргработы Минцифры сообщало, что разработка статуса призвана юридически защитить произведения писателей и обеспечить авторам социальные гарантии, а не привести их «к общему знаменателю». Но, думаю, боязнь идёт от неизвестности, которой пока ещё окружена эта тема. В ноябре прошлого года в Литинституте состоялся первый круглый стол с участием представителей литературного цеха, я написала для него тезисы доклада, суммировав свой опыт литератора, живущего в провинции, хотя и работающего со всей Россией. Высказала пожелание привлечь возможно более широкие круги писателей к обсуждению стандарта и дать выход каждому голосу, в том числе и успешных коммерческих авторов, не состоящих в союзах, и литературных блогеров, «звучащих поэтов», культуртрегеров… Если бы услышали многих литераторов, возникло бы меньше кривотолков и сомнений…
Несмотря на голоса скептиков, я думаю, что профстандарт как средство «социализации» писателя необходим. Нужно не только номинальное, но и законодательное обозначение человека, занятого преимущественно литературным трудом, и нужны социальные гарантии и права, относящиеся к данной профессии. В СССР они существовали и придавали оному занятию авторитет. Не то чтобы сейчас стоило возродить советскую систему обеспечения писателей, вряд ли это возможно. Однако двигаться к социализации писательства нужно. Неправильно, когда человек, жизнь которого проходит за письменным столом, а результаты его деятельности широко заметны, в глазах государства и общества всё равно что обладатель специфического хобби. И баллы к пенсии за эту работу никому не помешали бы…
– Вы верите в то, что это можно реализовать? Пока сложно представить слово «писатель» в перечне профессий.
– Пока нам только и остаётся, что верить и надеяться. А профессия «писатель» в перечне профессий будет смотреться прекрасно!.. Это звучит намного солиднее, чем «самозанятый», кем является сегодня большинство творческих единиц. В период карантина Роман Сенчин написал для «Ревизора.ru» колонку «Самозанятый в самоизоляции» – о проблемах творческой страты не только в «ковидный» период, но и вообще в семье, состоящей из творческих единиц. По нынешним правилам даже такие литературные величины, как Сенчин, официально называются «самозанятыми»!.. Это смущает. И, наконец, такая запись в трудовой книжке нужна хотя бы для того, чтобы не дискредитировать мотивационных психотерапевтов, которые на голубом глазу призывают литераторов, ищущих работу, в рассылаемые резюме вставлять слово «писатель». Шучу, но не очень весело.
– Какое определение писателя ближе именно вам?
– Оно соответствует толковому словарю Даля: «Писатель – это литератор, сочинитель». В Словаре современного русского литературного языка тоже сказано, что писатель создаёт исключительно художественные литературные произведения. Сегодня писатели всё чаще переходят на документальную прозу или автофикшен, но эти жанры со многими оговорками всё же ближе к худлиту, чем к специалитету, которым являются учебники или различные пособия.
– Кстати, о жанрах. Вы проявляете себя как литературный критик, журналист и прозаик. Есть ли у вас секрет, как писать «разными перьями»?
– Жанр создаёт целеполагание. На этом принципе я строю и свои критические статьи с рецензиями, особенно когда жанр текста сложно дифференцировать, а сейчас такое не редкость. Обычно достаточно ответить на вопрос, какую цель ставил перед собой автор, чтобы жанровая принадлежность «нарисовалась». И себе я мысленно задаю такой же вопрос – и тогда нужное «перо» само ложится в руку. Но в моих текстах всегда сильно авторское начало. Я и самые дорогие мне журналистские материалы пишу от первого лица, и в публицистике не гнушаюсь опираться на собственный опыт, наблюдения, и в критике апеллирую к собственному «эго». По мне, это честнее, чем скрываться за обтекаемыми и безличными конструкциями. Надеюсь, что и читать такой материал интереснее, эмоционально приятнее. Чисто филологическую критику я не пишу и, скорее всего, не перейду к ней, так как не имею на неё ни права, ни оснований – ведь я по образованию не филолог, а историк-архивист.
– Из историко-архивного института вышли многие писатели, например Эдвард Радзинский…
– Я не пишу исторические романы и исторический научпоп, но с глубоким уважением отношусь к авторам, которые берут на себя такой огромный и ответственный труд. Но мне кажется, на моё формирование как критика образование в МГИАИ повлияло, как ни странно. В СССР были две исторические «цитадели»: МГУ и МГИАИ. Университет слыл опорой науки академической, если не ортодоксальной. А про наш вуз говорили, что в нём приветствуется некое «вольнодумие». Возможно, именно это да ещё источниковедческая подготовка в области «критики текста» способствовали моему превращению из историка в литературного критика. Порой я смотрю на тексты под углом историческим, социальным, философским…
– Вы упомянули филологическую критику, есть понятие филологической прозы с присущими ей особенностями. А если за художественное литературное творчество берётся критик, имеет ли оно свои особенности? Спрашиваю у вас как у критика и прозаика одновременно.
– Это надо спрашивать у читателей автора, который разом прозаик и критик. Я вижу одно родство между своей художественной прозой и критикой: пишу относительно небольшие произведения с законченным сюжетом или завершённой мыслью и не замахиваюсь на крупную форму. И ещё, пожалуй, то, что мне в прозе ближе ирония, чем сентиментальность… Возможно, это признак критического мышления. Но вовсе не факт, что у всех прозаиков-критиков так.
– Моё знакомство с вашими критическими статьями началось со сборника «Диагноз: Поэт», помнится, он наделал много шума и даже вызвал обиды у кого-то из поэтической братии. Нет желания повторить успех, заложив серию «Диагноз: писатель», «Диагноз: критик»?
– Насчёт «Диагноза: критик» начали шутить, как только вышла ещё не книга, а статья «Диагноз: Поэт». Одним из первых так сказал Кирилл Владимирович Ковальджи, прекрасный поэт и эссеист, тогдашний главный редактор журнала «Кольцо А», Царствие ему Небесное: мол, пора писать статью «Диагноз: критик». Но дальше названия дело не пошло. Может быть, потому что диагноз «критик» не так явно себя проявляет, чтобы его структурировать. И я не встречала своих собратьев, пишущих слово «Критик» принципиально с заглавной буквы – что у поэтов не редкость.
– Елена, а есть в замыслах некий большой не в количественном, но смысловом отношении текст, который станет программным (критическим или прозаическим) и ознаменует новую веху в творчестве? Так, чтобы к следующему юбилею мы говорили именно о нём?..
– Пока это именно замысел, но, возможно, обращусь к истории своей семьи, репрессии прадеда, сказавшейся на нескольких поколениях потомков, включая меня. В публицистике писала об этом уже не раз, есть резон развить тему в художественной форме. Сейчас тема репрессий непопулярна, но история есть история. Пожелайте мне удачи!
– Желаю, как и того, чтобы профстандарт писателя оправдал лучшие наши ожидания!
Поздравляем нашего постоянного автора с юбилеем и желаем крепкого здоровья и воплощения всех творческих замыслов!
_________________________________________________________________________________
«ЛГ»-досье
Елена Валентиновна Сафронова. Прозаик, критик, публицист. Колумнист «ЛГ», постоянный автор толстых литературных журналов, редактор рубрик «Проза» и «Критика, публицистика» литературного журнала Союза писателей Москвы «Кольцо «А» и информационного портала о культуре «Ревизор.ru». Лауреат ряда литературных премий в критических и прозаических номинациях. Автор романа «Жители ноосферы» (М., Время, 2014), книги рассказов «Портвейн меланхоличной художницы» (Екатеринбург: Евдокия, 2017), сборников критических статей «Все жанры, кроме скучного» и «Диагноз: Поэт». Член Русского ПЕН-центра, Союза писателей Москвы, Союза российских писателей, Союза журналистов России. 2 мая 2023 года Елена Сафронова отметила «золотой юбилей».