Денис Драгунский. Подлинная жизнь Дениса Кораблёва. – М.: АСТ, Редакция Елены Шубиной, 2023. – 492 с. – 4000 экз.
«Денис Кораблёв, то есть я, родился в первой половине прошлого века». В этом предложении точно отразились две основные темы книги «Подлинная жизнь Дениса Кораблёва»: первая – отношения между самим автором и литературным героем, созданным некогда Виктором Драгунским, и вторая – анахронизм. Детство и молодость реального Дениса Драгунского прошли во второй половине двадцатого века. Но в книге читатель может наблюдать своего рода «скачки во времени»: перед ним – то прошлое бабушки Драгунского, то истории его дочери. И всё это – с чистой, почти детской искренностью.
Такие истории, в общем-то, и составляют основную массу всей книги. Истории даже не самого Дениса Драгунского, а людей, его окружавших: «Вам они, может быть, не замечательные, а мне – нравятся. Может быть лишь потому, что других у меня не было». Здесь, пожалуйста, осторожно: автору свойственно лукавство. Далее на страницах книги – далеко не заурядные личности, однако по той или иной причине не оставшиеся в истории. Запоминается надпись на книге, подаренной дядей Драгунского его отцу: «Моему дорогому брату от автора, который всю жизнь хотел писать про что-то другое, но не сумел». Все люди, которых вспоминает Драгунский в книге, – это череда мечтающих о чём-то большем. Особенно печален образ отца: человека, который хотел быть чем-то большим, чем детский писатель, а уже после его смерти выяснилось, что детский писатель оказался более важен для истории, чем многие «взрослые».
Судя по тому, что повествование заканчивается на университетских годах Дениса Кораблёва, книга представляет собой первую часть серии. Не совсем целесообразно было в таком случае называть её «Подлинной историей Дениса Кораблёва», если, как и признаётся автор в конце книги, Денис Кораблёв здесь и заканчивается, на 60–70‑х годах XX века. Зато как расписан быт этого временного периода! Здесь и ещё не закатанный в асфальт для парковок центр Москвы, троллейбусы, стационарные телефоны и – конечно, куда без них – автоматы с газировкой. Повествование в книге привязано даже не столько к конкретным годам и временным периодам, сколько к местам проживания. Коммуналки, квартиры, дачи – не просто жилплощадь, а целые эпохи жизни.
Смерть отца, активное присутствие которого в жизни Драгунского, несомненно, связано с последней из описываемых в книге квартир.
Интересен вопрос отношения реального Дениса Драгунского к Денису Кораблёву. Прямым текстом в книге об этом говорится лишь несколько раз, да и то один раз – в названии. Однако, рассказывая о своей жизни, Драгунский отталкивается от эпизодов, известных читателю в первую очередь по «Денискиным рассказам». И достаточно быстро выясняется, что Денис Кораблёв – далеко не Денис Драгунский, а скорее сам Виктор Драгунский.
Автор «Подлинной истории…» отмечает, что планировался ещё рассказ о Драгунском – но уже не о ребёнке, а «о взрослении». И вот он совершенно никак не давался его отцу. Драгунский рассказывает также об идее повести «о молодёжи – в смысле, о молодых людях. Совсем о других, не похожих на тебя и твоих девочек», которая, по его словам, черпает образы из молодости отца, а совсем не из 60‑х годов, когда идея была озвучена. «Это, как мне кажется, косвенно доказывает, что и в Кораблёва он вложил себя, а не переложил из меня в Кораблёва – а потом какое-то исчерпание опыта у него наступило».
Виктория Копылова