Из полусветской хроники
Конечно, я почёл своим долгом сказать несколько слов о человеке, которого любил и с которым более полувека был дружен, о поэте, сыгравшем исключительную роль в судьбах моего поколения. Правда, несколько смущала объявленная стоимость билетов – от 5 тыс. до 8 тыс. рублей – очевидно, не вполне доступных для той массовой аудитории, к которой обычно обращался Евтушенко. Поэт – не прима-балерина, но, видимо, у организатора вечера – генерального продюсера Леонида Робермана – имелись высшие соображения на этот счёт.
На сцену Театра Маяковского выходили весьма достойные люди: И. Кобзон, В. Ерофеев, Д. Харатьян, А. Ширвиндт, К. Орбакайте, З. Богуславская, В. Андреев, В. Гафт… Каждому из них по окончании их выступления милая девчушка вручала скромный букетик роз.
Настал мой черёд – я прочитал стихи Е.А., вспомнил несколько дорогих для меня эпизодов и мельком, в полуфразе, процитировал слова Жени (кстати, неоднократно им повторённые – и в разговорах со мной, и публично), что «образ Евтушенко», каковым он представлен в известном сериале, напоминает ему некоего дурачка (Женя выражался более определённо).
В ту же минуту на экране за моей спиной, заглушая дальнейшую речь, пошёл громкий видеоряд. А на сцену выбежала упомянутая девчушка с букетом, любезно давая понять, что моя миссия досрочно завершена. Разумеется, я был, как сказал бы Достоевский, несколько фраппирован таким репримандом. Однако тепло поддержанный зрителями, всё-таки довёл свой спич до конца.
В жизни мне доводилось выступать на сотнях разных площадок. Но, признаться, с таким густопсовым хамством я столкнулся в первый (и, надеюсь, в последний) раз. По сути, это была попытка посмертной цензуры – тем более оскорбительная, что покойный поэт уже не имел возможности защитить себя от новейших унтер-пришибеевских приёмов.
Жалкий лепет продюсера Л. Робермана, что я-де обидел «актёра Филиппа» (об актёре между тем не было сказано ни слова!), лишь укрепили меня в намерении не иметь дело с указанным внесценическим персонажем (то есть г-ном Роберманом) и предостеречь коллег от подобных искушений.
«Если кто-нибудь сзади плюнет на моё платье, – заметил однажды Пушкин, – так это дело камердинера – вычистить платье, а не моё». Подозреваю, что продюсер Роберман недуэлеспособен, а камердинера, к сожалению, у меня нет.
Ниже мы публикуем стихотворение Игоря Волгина, прочитанное им на вечере 15 мая в Театре Маяковского.
Памяти Евг. Евтушенко
Мы, конечно, в этом неповинны –
просто в мае, в некое число –
ровно на твои сороковины –
всю столицу снегом занесло.
Как не узаконенные ГОСТом
ангелы, бегущие от стуж,
закружились хлопья над погостом,
чтоб принять ещё одну из душ.
Может, в рай блаженные и внидут,
протрубят архангелы отбой,
только снеги белые всё идут,
как и было сказано тобой.
И навек твои смежая веки,
над страной, не ведающей нег,
идут припозднившиеся снеги,
словно первый, самый чистый снег.