«Оставленные» Александра Пэйна едва ли можно назвать типичной оскаровской картиной. Нет в ней ни обличительного манифеста против ... (подставить нужное прилагательное) неравенства, ни срыва покровов с тёмных страниц американской истории.
Мы настолько привыкли, что в число премиальных фильмов попадают лишь завёрнутые в художественную форму алармистские высказывания, что трогательное рождественское драмеди об одиноких людях нам кажется разительно выбивающимся из общего ряда. «Оставленные» всё же остаются в тени явных фаворитов сезона – «Оппенгеймера» Нолана, «Убийц цветочной Луны» Скорсезе и «Бедных-несчастных» Лантимоса. Тем не менее этот вывод сделан исходя из уже известных результатов иных премий, а в последние годы эта преемственность становится всё менее нерушимой. Так, в прошлом году ставший впоследствии триумфатором «Оскара» абсурдистский хит «Всё, везде и сразу» на предшествующем ему «Золотом глобусе» забрал лишь две «актёрские» статуэтки (собственно, как и в этом году фильм Александра Пэйна).
Действия большей части ленты происходят на территории школы-пансионата во время рождественских каникул. Приглядывать за группой вынужденно оставшихся воспитанников доверяют мистеру Ханнему (Пол Джаматти), строгому и нелюдимому учителю истории. Логичным (и наиболее привычным для зрителя) развитием истории здесь могла бы быть детализация образа каждого из аутсайдеров, которые поначалу представляют собой ходячие клише фильмов про школьную жизнь, а затем совместное преодоление трудностей, выступающее как фактор сплочения. Но история в «Оставленных» делает совершенно иной сюжетный кульбит, тем самым отдаляя себя от всевозможных сравнений с тем же культовым «Клубом «Завтрак». В конце концов невольными узниками опустевшего пансионата становятся ранее упомянутый преподаватель античной истории, проблемный, но далеко не глупый подросток Ангус (Доминик Сесса), мать которого предпочла провести медовый месяц с новым мужем, а также темнокожая буфетчица Мэри (Давайн Джой Рэндольф), не так давно потерявшая сына во Вьетнаме. Вскоре троица превращается в своего рода «квазисемью», поскольку реальной ввиду различных обстоятельств они были лишены. Объединение это носит исключительно временный и искусственный характер и предстаёт для героев эдаким убежищем от собственного одиночества. Вероятно, чтобы подчеркнуть это, каждому из них приписали потенциальный любовный интерес, но не довели ни одну из этих сюжетных веток до конца. Рождественский сеттинг и соответствующая атмосфера, в свою же очередь, здесь необходимы для создания контраста между изолированным положением персонажей и духом праздника, который традиционно во всём мире встречают в кругу родных и близких.
Конечно, нельзя сказать, что Пэйн стороной обходит социальную проблематику в «Оставленных». Не зря же местом действия был выбран именно элитный интернат, в котором учатся отпрыски весьма состоятельных американцев, преимущественно с белым цветом кожи. В то же время неспроста был выбран и год, когда происходят события. В 1970-м уже вовсю шёл процесс «вьетнамизации» (постепенного вывода американского контингента из Индокитая) в соответствии с доктриной избравшегося два года назад Никсона. А инициирован он был, поскольку к тому времени сама идея продолжения конфликта стала уже крайне непопулярной в американском обществе, так как обостряла классовый и расовый конфликты внутри него. История сына Мэри – чернокожего и бедного студента колледжа, погибшего за чуждые ему интересы, – здесь как раз для этого. Другой вопрос, что сценарист Дэвид Хемингсон в данном случае не прибегает к громким лозунгам или к длиннющим оторванным от общего повествования монологам наподобие того, что был, например, у Греты Гервиг в «Барби» (к слову, восемь номинаций на грядущем «Оскаре»). Напротив, здесь отсутствует характерная премиальная претенциозность: проблематика не декларируется во всеуслышание, а конфликт, вытекающий из неё, не становится центральным, лишь дополняет и без того складную историю.
Ближе к финалу мы понимаем, что мистер Ханнем и Ангус не такие уж и разные, несмотря на возрастной барьер (даже принимают одни и те же таблетки от депрессии). В третьем акте комедийный тон повествования сменяется более меланхоличным и сентиментальным. Кажется, что Александр Пэйн делает всё, чтобы выжать из зрителя слезу, но притом не ввести его в состояние тяготеющей безысходности и не привить ему ощущение собственной покинутости. И, как мне кажется, с этой задачей в «Оставленных» он справляется.