Творческий клуб «Монино» ещё очень молод – в начале 2012-го ему исполнился год. Но взялись за дело члены клуба решительно – наладили регулярные встречи и даже выпустили первый коллективный
сборник, который озаглавили «Живёт поэзия на Монинской земле». Руководит клубом поэтесса и бард Наталья Макаревич.
Светлана КЛИНУШКИНА
***
Я буду белым ангелом твоим,
Я буду сказкой, кружевом бессонным.
Ты будешь мною от себя храним,
Ты будешь мой – преступный и прощённый.
Ты – чёрный ангел, демон, сатана!
Мой вечный призрак, горький и тревожный…
Я безнадёжно и светло больна!
А губы шепчут: «Это невозможно!»
Да, невозможно вылечить любовь,
Да, невозможно не кричать от счастья!
Нет, невозможно не болеть тобой!
И не узнать блаженства и безвластья!..
Ты непонятен даже сам себе,
И чувства мелет адское смешенье…
Я буду белым ангелом тебе –
И не спрошу на это разрешенья!
***
Ты стоишь на мокром камне
У обрыва на краю,
Гладишь тёплыми руками
Руку стылую мою…
Ни о чём не надо думать,
Ничего не надо знать!
Только бы душою душу
Незаметно согревать…
Пересчитывать губами
Золото твоих ресниц…
И с обманчивого камня
Не бояться падать вниз!
…Эту ласковую небыль
У меня отнять хотят!
А над нами в синем небе
Гуси-лебеди летят.
Наталья МАКАРЕВИЧ
Бабье лето
Прошло бабье лето, но женщинам снится,
Что эта пора может вновь повториться.
Мечтают – не только о том,
чтоб тепло бы вернулось,
Но чтобы и в жизни судьба улыбнулась:
Любимый чтоб обнял, как в первые годы,
Морщинок бы меньше и в ногу бы с модой.
Хоть женщина бабою стать не торопится,
Но ждёт своё лето, ей бабьего хочется…
Простого и скромного бабьего счастья –
И в дождик, и в солнце, в жару и в ненастье.
***
Я, как будто ласковая кошка,
На твоих коленях примощусь,
И хорошим всем, что было в прошлом,
Я с тобой охотно поделюсь.
Утаю лишь горести и беды,
Огорченья скрою от тебя.
Кто однажды боль уже изведал,
Думает не только про себя.
Растворяясь в объятьях, помечтаем,
В будущее дверцу приоткрыв.
И представим, будто мы летаем,
Раненые крылья обновив.
А когда под райских пташек пенье
Мы вернёмся на исходе дня,
Я опять клубочком на коленях
Примощусь удобно у тебя.
Галина САФИУЛИНА
* * *
Мы в суете мирской не вспоминаем Бога,
Лишь скажем, к слову: «Господи прости!»
И прозреваем, лишь почти пройдя дорогу,
Задумавшись: а что там, впереди?
Мы знаем: Бог – любовь!
Прощает, хоть и судит,
Жалеет нас за слабость и грехи.
Ему известно, как несовершенны люди,
Как их пути во мраке нелегки…
И чтоб спасти творенье Божье –
наши души,
Христос распять себя дал на Кресте!
А что ж самим нам, люди, заложило уши?!
Иль не хотим мы слышать стоны те?!
Конечно, проще жить, не ведая надзора,
Стыдливо прячась от святых икон.
И каждодневной малой каплею позора
Подтачивать всё то, что создал Он…
Лишь подойдя к тому, заветному порогу,
Мольбы свои мы Господу несём,
Осознавая: этим, может, хоть немного
Мы души грешные свои спасём…
***
…Не держали над нами венца,
Но, как Ева когда-то в Раю,
Я себя до краёв, до конца,
Словно Богу, тебе отдаю!
Не сочти недостойным мой дар –
Он, поверь мне, родной, от души.
Разгоревшийся в сердце пожар
Резким словом тушить не спеши.
Каждый час, проведённый с тобой, –
Это наш, это мой звёздный час!
Скоро кончится всё, дорогой…
Но молю: не теперь, не сейчас!
Расставаясь, мне хочется вновь
Поскорее тебя увидать.
Если это ещё не любовь,
Что тогда мне любовью назвать?!
Геннадий БОЛДЫРЕВ
Вознесение
Если б дал мне Боже в праздник Вознесения
Встретиться на паперти Вечности
с Есениным…
Рухнуть на колени и под небом синим
Вместе помолиться за судьбу России!
Чтоб послал Всевышний ей ума и силы,
Чтоб не зарастали отчие могилы,
Чтобы клён опавший снова стал зелёным,
Напевал бы песни по ночам влюблённым.
Чтоб, напившись в доску, лёжа под рябиной,
С ним рыдать стихами по земле родимой.
И глядеть с тоскою на пейзаж неброский,
Где поэт когда-то обнимал берёзку…
Если б дал мне Боже в праздник Вознесения
Встретиться на паперти Вечности
с Есениным…
Рухнуть на колени и под небом синим
Вместе помолиться за судьбу России.
Сергей ГАВРИЛОВ
***
Какая долгая зима.
Зима – в душе и наяву.
Короткий день – и снова тьма.
Быть может, я и не живу?
Быть может, это – только сон,
Где мне колючая метель
Со смертью воют в унисон,
Зовя в холодный свой тоннель?
Я сжался весь, закрыв глаза,
Иду, проваливаясь в снег.
Зачем, замёрзшая слеза,
Ты жжёшь? Ведь я – не человек.
Забыто всё: любовь, весна.
О, как всё это далеко!
Но тихо будит ото сна
Стук сердца где-то глубоко.
«Упасть легко, но встать потом, –
Мне сердце говорит, – трудней.
Без жалости гони кнутом
Себя и выйди из ночей.
Иди вперёд, глотая ртом
Холодный воздух. Я с тобой.
Забудешь, может быть, потом,
Как жил ты долгою зимой».