Мария Ватутина
Родилась и выросла в Москве. Окончила МГЮА им. О.Е. Кутафина и Литературный институт им. А.М. Горького, семинар Игоря Волгина. Автор тринадцати книг, постоянный автор толстых журналов, лауреат многочисленных литературных премий, в том числе «Парабола» Фонда А.А. Вознесенского, победитель Первого всероссийского турнира «Красная площадь. Время поэтов» и обладатель титула «Голос нашего времени». Член Союза писателей Москвы.
* * *
В человечьи норы горы-Печоры
Заплывает рыжий огонь свечи.
Запирайся, братия, на затворы,
Уходи под землю. Сиди молчи.
Запрещают, хватит, откуковали,
Тыщу лет за грешных мозолив лбы.
Заходи в пещеры, сиди в подвале,
Не сдавай хотя бы свои гробы.
Там, где мощи Нестора-летописца,
Проводи молебны, пока злобá
Легионы гонит в ворота биться,
Да спасут вас древние погреба.
Китеж-град ли, Киев ли град, под дёрном
Литургическим забываясь сном,
Разольёт над лаврой щитом соборным
Свой басовый хор о конце земном.
Под горой река, из реки на склоны
Выползают брёвнами Перуны.
А для капищ надобны полигоны
И кострища выжженных вёрст войны.
Ну, кого ещё на закланье, Рада,
Паханам-язычникам ты несёшь?
Помолитесь, братья. Молиться надо.
Потому что душу-то не убьёшь.
Потому что образа и подобья
Не лишит нас даже пещерный спуд,
Где по стенам русских святых надгробья,
А точней, ковчеги. Они спасут.
30.03.2022 в Верховной раде Украины назначено рассмотрение законопроекта, предполагающего запрет деятельности Русской православной церкви (РПЦ) и, вероятно, Украинской православной церкви Московского патриархата (УПЦ МП) в стране.
* * *
И.
Сядь. Поставь свой немецкий кофе.
Затянись соломой.
Поищи картинки о катастрофе.
Покричи Солохой.
Нас с тобой развели по разные
Стороны сети.
Времена заразные.
Да и картинки эти.
Это новый вирус – военный гон,
Рвётся там, где тонко.
У тебя в крови колобродит он –
Первая возгонка.
Никого не пустишь в своём укоре
К персональной ране.
Но эксклюзива на мировое горе
Нету в праве.
Как ни бейся – не изгнать взашей
Обвинений встречных,
Потому что правд у войны, что вшей
У юродов вечных.
Если встать меж тёзками, говорят,
Можно тиснуть требу.
Но проклятий наших позорный смрад
Страшен небу.
Не исполнилась ни одна из бед
Хорошо бы.
Пей свой кофе, чёрный, как тот сорбент,
Выводи микробы.
* * *
Над мёртвыми кружáтся душами,
Как чичиковы, смерчи-грады.
Поэты, журналисты, барды,
Мы говорили. Вы не слушали.
Вы нас считали чуть не ботами,
Слюнтяями с большой дороги.
Но сами – плохо вы работали,
Политики, народы, боги.
А мы вовсю трубили стрóками,
Увещевали через слово.
Да ты завалено пророками,
Отечество, бери любого!
Мы говорили – ты не слушало,
Ты отворачивало морду.
И снова строило и рушило
Культуру, нравственность, свободу.
Теперь уж ни людей, ни зодчества –
Тома подушного учёта.
Забытый институт пророчества.
Бодрящий залп гранатомёта.
* * *
Ты всё боишься, что война
Начнётся там и тут.
Что это, если не она?!
Вот беженцы идут.
Вот беженцы идут в ночи
С младенцами в руках.
И ты поэтому молчи
Про свой поганый страх.
Ты рассуждаешь – кто виной!
Ты знаешь, где враньё!
Но входят беженцы стеной
В отечество моё.
Иди-ка к ним порассуждай
Про русский самострел,
Про их актёрский чёртов дар
Впрягаться в беспредел.
Им расскажи, что мой народ
Весь мир в войну ввязал.
Да что же так тебя трясёт,
Не верящий глазам?
Орущий «волки» на овец,
Перед волками тих.
Они подходят наконец
Но ты не веришь в них.
Они уже зашли во двор,
И дети их орут.
Скажи им, кто тут зверь и вор
И кто там добр и крут.
Он не ударит, он не съест,
Он вообще не ест.
Он вон какой поставил крест
На карте этих мест.
Ты любишь сына и жену.
А для хлебнувших бед,
Как говорили в старину,
Чужого горя нет.
Послушай глупеньких детей
Из дальней стороны.
Кого тебе ещё святей
В свидетели войны?
Одессе
Отойди на шаг. На два.
В красный угол.
Видишь, это не дрова.
Это уголь.
Это – недра. Это с шахт
Тянет дымом.
Боже, выходи на шлях,
Помоги нам.
Всё теплей, ещё теплей,
Жарко, меркло.
Не подбрасывай углей
В это пекло.
По углам их разведи,
По майданам:
И с напалмом из груди,
И с метаном.
Кто заломится в бреду
Над сыночком?
Кто поделится в аду
Уголёчком?
Ищет третьей мировой
Семя жлобье.
Этот уголь – образ Твой
И подобье.
* * *
Узнаёшь о взрыве, вспоминаешь, что снова – август.
Узнаёшь об августе, знай, спит многоглазый Аргус,
Хоть закрывай глаза и ложись в нефтяное море.
Хоть выноси планету через дыру в заборе,
Да и кому она такая нужна, мой ангел,
Не продашь на «Озоне», не опознаешь в Торе.
А когда догорит последний лес, полыхнёт подлесок,
А когда уйдут под воду водоросли занавесок
И поступят в Совет полпредов, зачёркнуто, дармоедов
Головы на блюдах от праведных моджахедов
(Привет Верещагину), ты увидишь, сколь весок
И всеобъемлющ закон Архимедов.
Если что-то в мир положить, имеющее вес и меру,
Столько же и уйдёт из него в атмосферу.
Помнишь первоначальный список данностей? Запороли.
Бог не даёт инструкции и пароли,
Только огнеопасную материю: лыко да мочало –
И жизнь, которую не начать с начала.
* * *
Кто бы ты ни был: сама гневливость,
Сущность инопланетная «явилась не запылилась»,
Выпростанное из горы огниво,
Возвращайся и терпеливо сделай назад красиво.
Восстанови, говорят они, справедливость,
Что тебе трудно, скажи на милость!
Возвратись и исправь по гарантийному сроку
Эту поломку чувств, открытость пороку,
Сопротивление злу с наскоку,
Завихренье мозгов и отсутствие жабр.
Без тебя Земля не имеет проку,
Как для слона судоку.
Нам себя жаль.
Мы не способны унять войнушки,
Каждый у каждого тут на мушке,
Каждый каждого жрёт.
Боже, как жжёт.
Это с Земли отлетают стружки:
Искры с тайги; сорвавшиеся с вертушки
(Точки, обведённые маркером) тушки.
Замысел свой разжуй до мельчайших йот
И положи им в рот.
Впрочем, знаю, ты отходил в кусточки,
Когда они доводили себя до точки,
Опускались в соцсети, доходили до дна.
Так вот, они, похоже, ждут не отсрочки,
А второго пришествия без проволочки,
Приближая свои последние времена.
Накануне 22 июня
Мальчики-с-пальчики. Нет берегов.
Камешки, палки, атака, засада.
Делят себя на друзей и врагов
С первого взгляда.
Вышли во двор, и сейчас же – война,
И разделились на белых и красных,
Фрицев и красноармейцев и на
Ситхов с джедаями, марвелов разных.
Как же ты выбрал врага своего?
Прищур не тот, полноват, неопрятен?
Предки богаты? Боится всего?
Чёрен? Раскос? Приблатнён? Деликатен?
А разделившись, засев по кустам,
Глядя в прицел смертоносной коряги,
Ненависть, ненависть чувствуешь там,
Где поселился и опыт отваги.
Мальчики-с-пальчики. Кибальчиши.
Кто примирит вас, покуда не спета
Песенка ваша в могильной тиши
Или в разделочной лазарета?
Может, когда-нибудь, видится мне,
В веке грядущем, что необычаен,
Первый ребёнок родится – к войне
Не приспособлен и необучаем.