Анатолий Юнна
Родился в 1955 году в г. Куйбышеве (ныне Самара), живёт в г. Долгопрудном Московской области, военный пенсионер. Настоящее имя – Анатолий Цюрмасто. Окончил военно-медицинский факультет при КМИ имени Д.И. Ульянова (СамГМУ). Участвовал в боевых действиях на Северном Кавказе и в выводе войск из Афганистана. Ветеран боевых действий. Награждён орденом Мужества. Поэт, сценарист, драматург и режиссёр-постановщик литературных спектаклей. Публикуется с 1976 года. Член ЛИТО «Клязьма», г. Долгопрудный. Печатался в «Медицинской газете» Куйбышева, в журнале храма Преображения Господня в г. Долгопрудном, журналах «Живое слово» и «Истоки и развитие русской поэзии» (США). Выпустил авторский поэтический сборник «Грусть моя, матушка Русь!». В 2022 году вышла книга «В окопе дней». Член Союза писателей России.
Из цикла
«Абхазские высоты»
Часовые красоты
Стрелы к раю, не капризы их создали
пикой ввысь,
Джентльмены кипарисы
над Сухуми вознеслись.
Грациозные над лоном трав,
цветущих вензелей,
Волны к ним пришли с поклоном
в чёрном звании морей.
Гор сценических актрисы –
пальмы, веера мечты,
И до неба кипарисы –
часовые красоты.
А где-то море плещет
И снова дождь и ветер,
и зонт над головой,
Да кошка на примете,
что держит хвост трубой.
А где-то море плещет
сухумской красоты,
Спят беззаботно вещи
купальной простоты.
И на рассвете снится,
а может, в миражах:
Каньоны, пальмы, Рица,
что высоко в горах.
Из цикла
«Зов предков»
Виноградная страна
Жизнь продолжается в сетях,
хоть и в пути, на том же клёве:
Я был у Пушкина в гостях,
подумать только – в Кишинёве,
От доброты, а не вина
я пел, сшивая многословья,
Ах, виноградная страна
и пожелания здоровья.
Включая кровный свой запал
и предков зов с зарёй в Самаре,
Где только я не побывал,
спросите Штефана чел Маре.
В том парке счастье и глаза любимых
выглядят иначе,
Точно созревшая лоза
под скрипку свадебную плачет.
Скрипач-старик своей игрой
сполна заменит многословье,
Молдавия, отныне мной любима,
словно Подмосковье.
Кишинёвая река
Подъезжаю не на танке,
правда, взгляд довольно крут,
А смуглянки-молдаванки
лишь улыбки раздают,
Что ещё для счастья нужно,
дай Бог это на века:
Лучезарно и радушно –
Кишинёвая река.
Встречи – время золотое,
в разговоре, свято ли, –
Принимают как родное:
Питер, Волгу, Жигули,
Самовары и баранки,
о былом, конечно, грусть…
Ах, смуглянки-молдаванки,
не печальтесь: с вами Русь!
Из цикла Anatolia
Когда всё кружится в душе
Вот я и в Турции уже,
но что-то кружится в душе,
Что листьям жёлтый цвет наводит,
всё хорошо: да, тучи вроде
Дождём пока грибным грозят
и напоить водой хотят
Всех тех, кто верит этим каплям
и лето называет бабьим,
А в ночь в нетопленой избе
играет на печной трубе,
Да так, что листья хороводят,
всё хорошо: да, осень вроде…
Из цикла
«Осеннее лето»
Август в сентябре
Уже грозы в моде, лужи во дворе,
Лето на исходе, август в сентябре.
Листья пляшут в танце,
дымка как во сне,
И с осенним ранцем снится муза мне.
Где ж ты, грусть, в вопросе
с неба уток крик –
Это осень-осень, вдохновенный миг!
Поэзии безумный мир
Луна печальная в ночи,
как туча, плачет за окном,
Ещё не осень, но почти,
а остальное всё потом:
Плащи, зонты и ветра вой,
картину эту нарекли,
Как лужи с брошенной листвой
и ветки без стыда вдали.
Уж бабье лето – сердца зов:
любовь, осенний солнца пир
И красок, и в кругу стихов
поэзии безумный мир.
А в нём как в царстве мы с тобой
идём к заре издалека
И вечность нам как миг такой,
что выше жизни, а пока…
Ещё не осень, но почти,
ещё и грусть в краю другом,
И лишь Луна одна в ночи,
как туча, плачет за окном.
Из цикла
«Огни Нью-Йорка»
Фрося и индейка
Ах, хлопоты у Фроси, она уже как тень,
В цветастом платье осень –
Благодаренья день.
Судачат канарейки, так их заводит вид
И запах от индейки,
что на плите стоит.
Проснулись все засони,
гостей уж полон дом,
В цветастом платье осень
за праздничным столом.
Чай одиночества с хмелем
Стихли зарницы с ветрами,
месяц проснулся как мог,
Время с цветными дарами
молча зашло на порог.
В памяти то, что не смели,
там, где костра огонёк,
Осень, а что мы успели,
вдаль провожая дымок.
Чувства, с годами мы квиты,
только ваш мир стал острей:
Осенью дольше обиды,
старые раны больней.
Чай одиночества с хмелем
сердцу, уставшему ждать,
Осень, а что мы имеем,
чтобы зимой не пропасть.
Окно, распахнутое настежь. Па-де-Кале
Окно, распахнутое настежь,
Букет фиалок на столе,
Bonjour, Madam! Amour и страсти,
У ваших ног Па-де-Кале!
Ах, «Радость жизни» – мира пьеса,
Анри Матисс исполнил перл,
Де Голль душой как «Марсельеза»,
И неподкупный Робеспьер.
С чего грустить: Chanson, и что же,
Люсьен и Гюстав Оливье,
Fouger сhampанского, о Боже,
Был ваш Voyage, увы, во сне.
Таких fenetres у нас сотни,
Фиалок море на столе,
Но кот мурлычет новогодний:
– Па-де-Кале! Па-де-Кале!
Из цикла
«Хотят ли русские войны»
Za папу!
Войне закончиться пора:
Друзей, соседей, братьев ратных,
Теперь уже и детвора
Играет на два фронта равных…
Как хочешь это назови,
Итоги правды словно ссылки,
В них жизнь солдатская в крови
И «грузы 200» как посылки.
Хоть силы мужества из ран,
Наш путь к победному этапу,
Пока фашистов бьёт пацан,
Пусть понарошку, но Zа папу!
С молитвой о Vдовах
Погоня в погонах, когда кровь и стон,
Не время о вдовах – плохое потом:
Как левой рукою учиться писать,
А правой ногою по миру шагать.
Что было, то было, война спишет грех,
Пусть горечь утраты не тронула всех,
Пусть колокол Храма ещё не в набат
И только лишь мама,
пока внуки спят:
С молитвой о вдовах,
что верят и ждут,
И тех, кто в погонах назло злу живут.
Узнали бы деды, кто славу вознёс
И знамя Победы их с честью пронёс!
Za маму!
А на фронте робость – гибель,
Быть решительным за честь:
Вопреки сомненьям, ибо
Путь к Победе – воли жесть!
А на фронте важный самый
Миг, что выдался в бою:
Со слезами вспомнить маму,
Что давно уже в раю.
Из цикла
«Времена года»
В позолоте звёзд
Душа просится в осень
просто так, ни за чем,
Я художник, да бросьте –
это грёз тучных плен,
А ещё шелест листьев,
что парят средь берёз,
В позолоте от кисти
всех природных и звёзд…
Я романтик, да бросьте,
когда творчества лик,
Душа просится в осень,
в её вечность и миг.
Впрочем, столько в вопросе,
не понять мне совсем,
Почему тянет в осень
просто так, ни за чем…
Прощай, багрец, прощай!
Пора была, что в прозе
печальна, что в стихах,
Окрест стояла осень,
сгоревшая в садах.
А где-то на подлёте уже и тучи дочь
От Новогодней тёти
шлёт первый снег всю ночь.
Хоть он на радость валит,
кричат как в красок рай
Поэты на вокзале:
прощай, багрец, прощай!
Поэзии скрижали
Не смог закончить к сроку
и, чтоб не пасть в глазах,
Я обратился к Богу уже почти в слезах:
Вы столько лет спасали
взлёт вдохновенных сил,
И это как скрижали поэзии Руси.
Как будто логос рока
во всём родной: лады.
Был это голос Бога: давай, поэт, на ты!
С Новым годом, народ!
Как безумный кричал,
что пришёл к нам итог,
На столе самобранка обильная:
С Новым годом, народ,
предвкушая восторг,
С Новым годом,
Россия – всесильная!