Недавнюю заметку о первой серии ностальгических «Игр» я закончил рекомендацией смотреть сериал и обещанием вернуться к нему, если там будет какая-нибудь «подстава». И тотчас после опубликования стал получать письма как раз о «подставе»: те, кто потратил время и деньги, чтобы посмотреть весь сериал, обрушились на него с обвинениями в клевете на наше «светлое прошлое». Пришлось «Игры» досматривать, что я, надо сказать, с удовольствием и сделал – даже слёзы накатывали, хотя поводов для справедливой критики сериал предоставил много.
Претензии касаются в основном исторической (не)правды. Начнём с того, что портило, но, впрочем, так и не испортило общее впечатление.
Неимоверно преувеличена роль КГБ в подготовке Олимпиады и вообще в жизни страны. Как и во многих сериалах про СССР, козни комитетчиков – главные движители сюжета. Но при Брежневе спецслужбы по кинотеатрам в поисках прогульщиков не шастали. Кстати, герои смотрели «Пиратов XX века» в полупустом кинозале, а это был популярнейший фильм и шёл всегда при аншлагах – тогда в кино ходили не так, как сейчас: по пять человек в зале не сидело.
Важная для сюжета история с интуристовскими проститутками, одну из которых плохо сыграла Александра Бортич, а хорошо было сыграть невозможно – образ прописан фальшивый. Сценаристы во главе с Михаилом Покрассом, видимо, по молодости лет не в курсе, а я тогда учился неподалёку и в бар «Интуриста» иногда проникал и видел их – загадочных валютных проституток. И был потрясён тем, какие они ухоженные, прекрасно экипированные и высокомерные. А также тем, что красотки эти, в отличие от нас, бедных студентов, чувствовали себя там как дома. Но проституция в СССР была запрещена – значит (ещё тогда, в конце 70 х, смекнул я), они сотрудничали с КГБ, то есть сексуально обслуживали иностранцев, а информационно – нашу госбезопасность. В сериале героиня Бортич – мать-одиночка, мечтающая вырваться из этой мерзкой среды. Однако чистюль там не было: чтобы «отобраться» в «Интурист», надо было пройти конкурс, гораздо более трудный, чем в школу-студию МХАТ, находящуюся неподалёку, – зарабатывали «жрицы любви» больше народных артисток СССР. И это не запутавшиеся провинциалки, приехавшие поступать в театральное училище, но вынужденные пойти на панель, какой играет Бортич свою героиню. Представление о них как о бедных-несчастных, сформированное «Интердевочкой» (1989), живо до сих пор.
Вызвала недоверие также сцена тревоги гражданской обороны в Спорткомитете: сотрудники стали делать друг другу искусственное дыхание рот в рот, а в это время страшные дяди из КГБ проводили обыски и изъятия в кабинетах руководства – тоже фарс не из того времени.
Главные герои сериала мажор Игорь и ответственная работница Спорткомитета Ирина, нарушив регламент, повели иностранных корреспондентов, впервые приехавших в Москву, не в Большой, а в Театр на Таганке, и гости от этой перемены были безмерно счастливы. Натяжка, обидная для нашего великого балета. Таганку за рубежом знали гораздо меньше, чем Большой театр. Да, тогда в Москве спектакли Любимова были сверхпопулярны, но огромная мировая слава была (и есть) у Большого и его не нуждающегося в переводе балета. А драматические театры, подобные Таганке, у них и свои были (не такие талантливые, конечно; да и любимовские подтексты до них вряд ли доходили).
Далее, иностранцы в сериале, говоря о русском искусстве, ставят в один ряд Толстого, Достоевского и… Высоцкого. В СССР Владимира Семёновича знал каждый, но за бугром он был известен мало. В отличие от Солженицына, его там не раскручивали – для Запада он был слишком советским:
«...Ваня, мы с тобой в Париже / нужны – как в бане пассатижи».
Ситуация с подменой секретного доноса на журнал «Тайм» в папке, поданной комсомольским руководителем Тимошкиным цековскому куратору (Игорь Гордин), немыслима. Невозможно, чтобы карьерист (его великолепно сыграл Вячеслав Чепурченко) вдруг так облажался, ни разу не заглянув в папку, перед тем как вручить её своему шефу. Вообще, циник-манипулятор Тимошкин, за время действия выросший в крупную и страшную фигуру (именно такие в 90 е пришли к власти), в конце совершает несколько самоубийственных ляпов – видимо, для того чтобы сценаристы могли свести лавстори Игоря и Ирины к хеппи-энду. Сомнительно также, чтобы западный корреспондент предложил именно Тимошкину за доллары (а тот согласился!) получить от переделкинского диссидента и доставить иностранцу в гостиницу автограф ленинского письма. Ещё более сомнительно, что главный комсомолец Спорткомитета перепоручил это крайне опасное дело свободолюбивому раздолбаю Игорю.
История с бандой, которая грабила гостей Олимпиады, выдавая себя за сотрудников КГБ, показалась тоже слишком далёкой от реальности. Впрочем, могу ошибаться – опыта общения с КГБ у меня нет. Помню только явных сотрудников в одинаковых модных серых ветровках, стоящих в оцеплении возле Театра на Таганке на прощании с Высоцким; в сериале же «олимпийских ветровок», мелькавших, кстати, на всех соревнованиях, не показали.
Замечания другого рода. Отец Игоря (Алексей Серебряков) на директора продуктовой базы совсем не похож, скорее – на преподавателя научного коммунизма, вдруг разочаровавшегося в своём предмете, – не всемогущий завскладом всесоюзного масштаба, а мятущийся интеллигент.
Пара главных героев совсем не подходят друг другу – так мне казалось поначалу: персонаж Григория Верника – маленький закомплексованный живчик, его возлюбленная (Мария Карпова) – высокая, но тоже закомплексованная старая дева, однако их начавшиеся с конфликта отношения, переросшие в любовь, трогательны и убедительны – он делает всё, чтобы ей помочь, она рискует карьерой и свободой, спасая его. И на них, а не на выдуманных кознях КГБ, держится сериал. А также на том громадном деле, которое всех в Спорткомитете и в стране тогда объединяло, – это Олимпиада, которая должна пройти на высшем уровне, что, кстати, и получилось! Тогда родилась шутка, что в 80 м вместо коммунизма, который обещал Хрущёв, в Москву пришла Олимпиада. Действительно, в магазинах появилось чешское пиво, другие дефицитные продукты, а главное – настроение людей было приподнятое, радостное, такое же было не так давно на чемпионате мира по футболу.
Настоящим героем сериала стал глава Спорткомитета (Игорь Костолевский), который, несмотря ни на что, делал своё дело, вытаскивая своих сотрудников из всех выдуманных сценаристами и реальных передряг. В борьбе за Олимпиаду объединились и строители, делавшие уникальный велотрек, и дряхлеющий генсек. Жалко только, что Брежнева в сериале мало. В тех сценах, что были, Юрий Стоянов очень похоже, ярко и уважительно воссоздал образ чудаковатого старика, но не маразматика из анекдотов, к которому мы привыкли, – когда надо, он ударяет кулаком по столу так, что у всех мороз по коже. Неожиданно сильно сыграна Стояновым сцена решения ввода войск в Афганистан. Возможно, это была ошибка, но наше «вторжение» отличалось от американского. И после того как мы вывели войска, там ещё довольно долго держалось пророссийское правительство, а проамериканский режим рухнул моментально, как только США объявили эвакуацию.
В «Играх» очень много верных примет времени. Тесные кухни малогабаритных квартир со стенками, книжными полками. Отдельное спасибо за бутерброд с горчицей – хлеб, соль, горчица на столах в столовых были бесплатными, они очень поддерживали всегда голодных студентов. Выпивоны и вольные разговоры в мастерских художников тоже вспомнились ностальгически.
Сильная сцена – с вагоном-холодильником для груза-200 в поезде «Ташкент – Москва», куда возвращавшиеся из Узбекистана счастливые любовники Игорь и Ирина случайно попали.
Правильным пунктиром прочерчены судьбы трёх олимпийцев. Больше всех запомнилась трагическая история молчаливой гимнастки (Ангелина Мельникова), хорош также штангист (Станислав Демушин), историю же дружбы саблистов – нашего (Максим Емельянов) с итальянским (Денис Котов) – испортило вмешательство вездесущего КГБ.
И замечательно прорезали сериал новогодние и олимпийские сцены, где все герои сериала были счастливы или шли к счастью.
Очень добрый и светлый сериал, первый такой о нашем прошлом.