20 сентября 2021 года первокурсник юридического факультета Пермского университета 18-летний Тимур Бекмансуров из законно приобретённого ружья в одном из учебных корпусов убил 6 человек, также пострадали ещё 42. Стрелял, как по живым мишеням, в незнакомых людей. Как ни ужасно это звучит, но теперь и в России массовые убийства становятся тривиальным явлением.
По словам родителей, Тимур рос спокойным мальчиком, был домоседом и любил животных. Увлекался темой оружия, много сидел за компьютером. Во дворе был изгоем, как рассказала соседка, дружить с ним не хотели. Мечтал стать военным или полицейским, но полагал, что по состоянию здоровья не пройдёт профессиональный отбор, и выбрал высшее образование по близкому профилю. Ведь армия и органы правопорядка – социальные институты, которым делегировано в государстве право на насилие. И, как выяснилось из его «манифеста» в соцсетях, в мальчике годами вызревала ненависть к людям как таковым, которых он считал «биомусором» и которых долго готовился убивать.
В тексте есть явные признаки психического нездоровья. Однако душевнобольные чаще всего совершают действия «по образу и подобию» событий, характерных для своего времени. Так, когда модной стала тема «летающих тарелок», многие из таких пациентов почувствовали себя пришельцами, а когда в публичном поле зазвучала тема «кровавой гэбни», их стал «облучать КГБ» из соседнего подъезда. Однако массовые убийства – т.е. убийства мирных сограждан в мирное время в одном или близких местах одновременно или почти одновременно, без политических, религиозных или этнонациональных мотивов – за последние десятилетия происходят всё чаще в разных странах, и совершают их не только душевнобольные, но и здоровые люди.
По данным, которые приводит французский криминолог Ксавье Рофе, в США с 2000 по 2008 год случалось по 5 массовых убийств в год, с 2009 по 2014 год – уже 15 в год, а с 2015-го они происходят практически ежедневно.
Подобной статистики по России в открытых источниках я не нашла, но, судя по громким инцидентам, нам до США далеко. Однако тенденция очевидна. Что с этим делать?
Попытки учёных выстроить типовой портрет массового убийцы провалились. Убивают белые и цветные, трезвые и пьяные, с высшим образованием и вовсе без образования, представители социального дна, среднего класса и высшего. Разного возраста, состояния здоровья, семейного положения, профессий и убеждений. Обычно это мужчины, хотя из одного гендерного признака, понятное дело, портрет не выстроишь.
Чаще всего после очередной трагедии раздаются голоса за ужесточение правил приобретения оружия. При этом очевидно, что дело не в оружии – хотя его действительно следует сделать малодоступным, – убивают ножом, ядом, при помощи угнанного автомобиля и т.п.
Предлагают также поставить у каждого российского образовательного учреждения росгвардейцев – но в таком случае и всей Росгвардии не хватит. Невозможно превратить места пребывания детей и молодёжи в вооружённый лагерь. Кроме того, массовые убийства не предотвратить никакой охраной, если они случаются под парами алкоголя на семейно-бытовом фронте.
Мизантропия – частое явление в подростковом и юношеском возрасте. Буллинг, несчастная любовь... «Мир никуда не годится, мне, такому прекрасному, в нём места нет, так пусть он провалится в тартарары». Проблема в том, как сделать, чтобы этот период юный человек проходил как можно мягче и безболезненнее.
Конечно, все возможные меры по предотвращению повторения массовых убийств вообще и в образовательных учреждениях в частности надо предпринимать, кто бы спорил. Но это тактика. Мало кто обращает внимание на ту социальную причину, которая способна порождать аналогичные явления в разных странах. Это чудовищно высокий уровень агрессивности населения, и его снижение следует сделать стратегической задачей.
Так, для США высокий уровень агрессивности уже упомянутый Ксавье Рофе объясняет насильственно внедряемой политкорректностью, при которой меньшинства, а не большинство, призваны определять повестку дня. Криминолог утверждает, что политкорректность создаёт 99 овец, а сотая оказывается бомбой. Не забудем также о том, что США с 1990-х ведут постоянные войны, и это никак не добавляет нации миролюбия. Пандемия только усугубила агрессивные настроения.
В России ситуация иная, и причины агрессивности тоже другие. Родившиеся в СССР и пережившие личную и геополитическую катастрофу стали во многом народом ресентимента, враждебности, подавленной реакции на национальное поругание. Появившиеся на свет и взрослевшие позже вырастали в условиях совершенно сбитых нравственных представлений – в сущности, в условиях отсутствия социальной нормы как таковой. 30 лет аномии, дезориентации. И пандемия, конечно, внесла свой вклад. Но есть и другой важнейший фактор, который сегодня никак нельзя сбрасывать со счетов. Это медиа.
Ныне существует то, что существует в медиа. Если не написали в интернете и в газете, не показали по телевидению и не сказали по радио, то этого и нет. А по нашему ТВ и в прайм-тайм, и круглые сутки показывают девиации вместо нормы, болезнь вместо здоровья, социально опустившихся, а не пристойных людей, которых большинство, убийц, а не трудяг. Всемирная паутина, в том числе её русскоязычная часть, переполнена трешевыми каналами с демонстрацией брани, насилия, убийств, интервью с педофилами. Даже известные ведущие в прямом эфире опустились до оскорблений и мата.
И дело не в том, чтобы показывать отлакированную картинку из каких-нибудь современных «Кубанских казаков». Ведь жизнь всегда многогранна и многоцветна, есть счастье родительства, радость свадьбы, героизм трудных будней, прекрасные цветы и замечательные восходы солнца, наконец. А нам, как ни включишь ТВ, показывают бесконечные сериалы про расчленёнку, выводят на экран выкопанные где-то отбросы общества и – вот они, 10 минут славы (когда, как написал Бекмансуров, он, убивая, наконец-то почувствует себя живым!) – массовых убийц. Существовать – значит быть в медиа. И медиа наперебой приводят подробности, соревнуясь, кто покажет более страшную картинку и расскажет самые ужасные детали преступления.
И наоборот: как говорил знаменитый канадский медиаспециалист М. Маклюен, «we become what we behold» – «мы становимся тем, во что всматриваемся». И если наш взор годами прикован к насилию и другим отклонениям от нормы, мы принимаем их как норму. Таким образом, градус агрессии, и без того высокий, уже просто зашкаливает. Полагаю, это результат принятой нашими медиаменеджерами в 1990-е алармистской (американской) модели СМИ.
Согласно этой модели хорошая новость – это плохая новость. Испугать, оглушить, посеять катастрофические настроения – цель таких медиа. Цвета в визуальной модели этого типа СМИ – кричащие, их сочетания, что называется, бьют но нервам. Прислушаемся к тексту наших новостей: «город Х ушёл под воду» (это описание ливня), «посёлок У замёрз», «крыши плавятся» (о жаркой погоде). Голоса ведущих крикливы и бранчливы, интонации плачущие или тревожные... А человек становится тем, что он воспринимает.
Есть и другая медиамодель, используемая, например, на финляндском и британском государственных ТВ. Даже в сообщениях о катастрофах голоса у дикторов сдержанные, слова – ободряющие и инструктирующие зрителя, краски – пастельные, мягкие. Некоторые события в финской ленте новостей, нередко встречающиеся среди привычных нам сообщений, меня всегда поражают: нерпа нежится на камнях, проснулся медведь. Мне кажется совсем неслучайным, что в таких странах редко встречаются массовые убийства.
Таким образом, мизантропия, будучи частым явлением у подростков, следствием депрессии или алкоголизма у людей разного возраста, оказывается многократно усиленной выученным человеконенавистничеством. Медиа алармистской модели напрямую этому обучают. Мир предстаёт в них адом – кто полюбит такой?
Конечно, какими-то срочными мерами радикально не решить проблему массовых убийств. Да, нужно по возможности технически усиливать охрану общественных мест. Надо заниматься десоциализированными взрослыми и тинейджерами (кстати, в сетях уже открылся фан-клуб убийцы, собирающий ему деньги на адвоката). Но стратегия должна быть направлена на понижение градуса социальной агрессивности в целом. От ресентимента народ враз не избавишь и представление о норме мгновенно не воспитаешь. Но можно к этому стремиться, как проводят реабилитацию при посттравматическом синдроме – социальными средствами. И уж точно не в один день, но достаточно быстро можно – и необходимо – сменить медиамодель, которая в последние 30 лет развращает и губит наш народ. Недаром С.П. Капица говаривал, что средства массовой информации не менее опасны, чем средства массового поражения.
Анна Яковлева, кандидат философских наук
В ТЕМУ
5 сентября 2017 года пятнадцатилетний ученик ивантеевской школы Михаил Пивнев взорвал в учебном заведении петарды, затем ворвался в кабинет информатики, ударил тесаком по голове учительницу, а потом выстрелил учительнице в голову. Одноклассники от испуга начали выпрыгивать из окон со второго этажа, трое пострадали при падении. Учительница выжила, а не успевшего совершить самоубийство Михаила задержала полиция. Приговорён к 7 годам и 3 месяцам воспитательной колонии. Суд также удовлетворил иск потерпевших более чем на 2 млн рублей.
15 января 2018 года в Перми в средней общеобразовательной школе двое подростков (15 и 16 лет) ворвались на урок труда и стали наносить ножевые ранения учительнице при учениках 4-го класса. Когда дети попытались выбежать из кабинета, им тоже стали наносить удары ножом. Пострадало 15 человек.
Одному из подростков (Льву Биджакову) дали 9 лет 8 месяцев колонии, второго (Александра Буслидзе) после принудительного лечения суд приговорил к 7 годам лишения свободы. Компенсацию за причинение вреда здоровью (10 и 5 млн рублей) до совершеннолетия выплачивали родители, оставшееся будут возмещать сами осуждённые.
17 октября 2018 года студент Керченского политехнического колледжа Владислав Росляков застрелил в учебном заведении 19 человек, ранил полсотни и совершил самоубийство.
11 мая 2021 года в Казани 19-летний Ильназ Галявиев расстрелял в гимназии № 175 семерых детей и двух учителей, ещё 24 человека пострадали. Сейчас проходит повторную психолого-психиатрическую экспертизу.
Все мотивом называли ненависть ко всему миру и упоминали «Колумбайн» – школу в США, где в 1999 году двое подростков расстреляли 13 человек и 23 ранили.