Единственный в мире лесковский музей закрыт уже почти десять лет, ремонт остановлен. В июле 2024 г. уникальному орловскому хранилищу исполнилось 50 лет, но даже к юбилею он не был отреставрирован и не открылся.
Сотрудники музея рассказывают, что за всю историю существования его порог ни разу не переступил ни один из череды руководителей Орловской области. Как бы они ни именовались – первые секретари обкома КПСС, главы администрации области, губернаторы, – отношение к музею Лескова неизменно безучастное. О классиках, уроженцах орловской земли, власти предержащие припоминают, когда требуется отрекомендовать регион за его пределами. Известны достопамятные слова Лескова о том, что «Орёл вспоил на своих мелких водах столько русских литераторов, сколько не поставил их на пользу Родины никакой другой русский город». Это едва ли не единственное и, бесспорно, самое главное достоинство, чем может гордиться область, хотя с деятельностью местных чиновников факт божьего благословения Орловской земли рождением ярких литературных талантов никак не соотносится.
В одной из своих статей о Тургеневе Лесков с болью признавал горькую библейскую истину о судьбе пророка в своём отечестве: «…в России писатель с мировым именем должен разделить долю пророка, которому нет чести в отечестве своём». Горькие эти слова в полной мере относятся и к самому Лескову, при жизни не признанному, оболганному, по его словам – «распятому заживо»; и после смерти – вплоть до настоящего времени – однобоко перетолкованному ангажированными исследователями, игнорируемому властителями любых мастей. И всё потому, что «писатель непостыдной совести» плыл «против течений», не желая «с притворным смирением нести мишурные шнуры чьего бы то ни было направленского штандарта».
Музей Лескова был открыт в Орле 2 июля 1974 г. на улице Октябрьской (бывшей Третьей Дворянской) в доме № 9. Адрес дома, где прошли детские годы писателя, сам он обозначил достаточно точно в повести «Несмертельный Голован»: «Наш дом в Орле был на Третьей Дворянской улице и стоял третий по счёту от берегового обрыва над рекою Орликом. Место здесь довольно красиво».
В годы войны Орёл был разрушен, однако «третий дом от берегового обрыва», по счастью, уцелел. 5 марта 1945 г., в 50-ю годовщину со дня смерти писателя, была открыта мемориальная доска с надписью: «В этом доме провёл свои детские годы, 1831–1839, знаменитый русский писатель Николай Семёнович Лесков». Почти тридцать лет спустя этот дом стал музеем.
До закрытия на реставрацию обветшавшего здания литературно-мемориальная экспозиция музея представляла уникальное собрание: подлинные документы, портреты, картины, книги, прижизненные издания лесковских произведений, записные книжки, сохранившаяся часть библиотеки, личные вещи, мебель Николая Лескова и его сына Андрея. В музее имеются настоящие реликвии – книги из круга детского чтения Лескова. Широко представлены прижизненные издания произведений писателя, многие с его автографами. Здесь же находится отдельное издание знаменитого «Сказа о тульском косом левше и стальной блохе» (1882), подаренное писателем художнице Е.М. Бём, иллюстрировавшей «Византийские легенды» Лескова, с его автографом.
Ещё одна редкость – запрещённый и приговорённый цензурой к сожжению VI том лесковского Собрания сочинений 1889–1896 гг., один из немногих сохранившихся экземпляров сожжённого тиража. Этот том составили «Захудалый род», «Мелочи архиерейской жизни», «Архиерейские объезды», «Епархиальный суд», «Русское тайнобрачие», «Борьба за преобладание», «Райский змей», «Синодальные философы», «Бродяги духовного чина», «Сеничкин яд», «Приключение у Спаса в Наливках». На книге – особенный лесковский штемпель: «редкий экземпляр». Впервые в русской литературе Лесков отважился нарисовать «духовных сановников русской Церкви» как обычных людей, тогда как всякая речь о епископах почиталась «за оскорбление их достоинству».
В одном из залов музея был воссоздан интерьер рабочего кабинета Лескова. Здесь собраны личные вещи писателя из его петербургской квартиры, где на улице Фурштадской в доме № 50 он прожил свои последние восемь лет. В основу создания экспозиции зала была положена фотография центральной стены кабинета, сделанная в день смерти пи¬сателя – 5 марта 1895 г.
Кабинет Лескова сам по себе был похож на музей, «убран всевозможными редкостями», потому что Лескову «было решительно невозможно работать в комнате с голыми стенами». Многие находили, что кабинет передаёт характер своего хозяина. Так, издательница журнала «Северный вестник» Л.Я. Гуревич писала о Лескове: «Вся его обстановка, его язык, всё, что составляло его жизнь, было пестро, фантастично, неожиданно и цельно в самом себе, как единственный в своём роде храм Василия Блаженного». Современница вспоминала: «Многочисленные старинные часы, которыми была установлена и увешана его комната, перекликались каждые четверть часа… Бесчисленные портреты, картины в снимках и оригиналах, огромный, длинный и узкий образ Божьей Матери, висящий посреди стены, с качающейся перед ним на цепях цветною лампадою – всё это пестрело перед глазами со всех сторон, раздражая и настраивая фантазию. Красивые женские лица, нежные и томные, а рядом с ними – старинного письма образ или картина на дереве – голова Христа на кресте, в несколько сухой манере ранних немецких мастеров. Гравюры с картин французских романтиков и между ними фотография с суровой резкой картины Ге «Что есть истина?». На столах множество разноцветных ламп, масса безделушек, оригинальные или старинные резаки, вложенные в наиболее читаемые книги: последние сочинения гр. Л. Толстого, «Жизнь Христа» Ренана. Отдельно в маленьком футляре простое, всё испещрённое пометками и заметками Евангелие».
С годами писатель приобрёл репутацию одного из лучших знатоков русской иконы. И в собственных творениях Лесков открывал читателям красоту иконописи. Но судьба его иконописного собрания неизвестна. Сохранился рисунок с коллекции Лескова, поэтому мы знаем, как выглядела божничка писателя: все иконы на рисунке различимы, узнаваемы. В орловском музее хранятся три иконы: икона Спасителя, «Богоматерь с Младенцем» и «Спас во звёздах» с дарственной надписью Лескова. Писатель подарил этот образ своему сыну на Рождество, на Святках 1891 года. На оборотной стороне иконы – автограф: «9 янв. 91 г. от отца Андрею Никол. Лескову. Николай Лесков». Это подлинное сокровище тоже хранится в фондах музея.
И очень горько, что почитатели Лескова не смогут посетить его дом с уникальными экспонатами, не открывшийся даже к своему 50-летнему юбилею.
Алла Новикова-Строганова, доктор филологических наук, профессор