Жаркое сердце народа

Фатых Карим

  * * *
Прошла ты мимо, равнодушна
к лучам растущих чувств моих,
и глядя, как тускнеют звёзды,
со мною сравнивая их.
Мерцает свет звезды последней
на небе бледном и пустом…
Звезда погасла, но сияет
диск солнечный на месте том.
1943
Перевод А. Ахматовой

За счастье Родины моей

Наутро будет грозный бой.
Мне сердце говорит само,
Что, может, я сейчас пишу
своё последнее письмо.

Наутро будет шквал огня.
В окошко малое сейчас
на солнце красное гляжу
я, может быть, в последний раз.

Я буду сокрушать врага
и как поэт, и как солдат.
А коль погибну, жизнь мою
мои детишки повторят.

Останется весь вешний мир –
благоуханные сады, 
и на полянах меж цветов
мои останутся следы.
Не надо плакать надо мной…
Ведь это словно песню спеть –
за счастье Родины своей 
на поле боя умереть.
1942

 Моросит и моросит

Беспросветно дождь осенний
моросит и моросит.
Милый друг раскинул руки,
губы стиснул и молчит.

Что погибнет мой товарищ,
я не думал, не гадал.
От немецкой вражьей пули
на разведке он упал.

От дождя намокли спины.
Все товарищи молчат.
Только скорбные лопаты
в яме глинистой стучат.

Эта страшная работа
нам куда как не легка:
под молоденькой сосёнкой
мы хороним паренька.

Молча мы могилу роем,
ветер стонет и свистит,
да осенний мелкий дождик
моросит и моросит.
1942

Дома, наверно, весна

Наверно, к вам пришла весна:
ручьи весёлые бегут,
и по-над Волгою в садах
скворцы заливисто поют.

От птичьих песен над окном
проснулась ранним утром ты
и одиноко смотришь вдаль
сквозь занавеску и цветы.

А тут у нас в кромешной тьме,
где бой идёт за право жить,
нет малой пташки, чтоб она
могла бойца повеселить.

Разбит и покорёжен лес
тяжёлой поступью войны,
и кровью, льющейся кругом,
луга давно обагрены.

Фашисты людям смерть несут.
На небо жадно я смотрю,
но дым горящих деревень
закрыл весеннюю зарю.

На небе молнией пишу
от имени своей страны:
– Ты не имеешь права жить,
фашизм, – заклятый враг весны.
1942

Дикий гусь

С любовью гляжу из окопа
на небо отчизны своей.
Летит высоко надо мною
песенная стая гусей.

Они возвращаются с юга,
из стран, где зимою живут,
к озёрам родным, на которых
тихонько кувшинки цветут.

Эй, гусь, опустись-ка пониже
и сделай, коль можешь, добро:
пошли мне оттуда в подарок
одно снеговое перо.

Я б этим пером поднебесным
сейчас любоваться не стал,
а сразу бы новую песню
народу, любя, написал.

Ведь сам я в боях и атаках
лишь тем и живу и дышу,
что жаркое сердце народа
в груди, словно солнце, ношу.

И, может быть, в подвигах ратных,
в борьбе за народную власть
мне выпадет горькая доля
на землю родную упасть.
Ты, песня, и звонкую радость
и горе моё повторишь…
По озеру плавают гуси,
шумит, не стихая, камыш.
1942

Луна услыхала

Я поздней ночью шёл в разведку,
как тишина по тишине,
и, через холм переползая,
сказал с досадою луне:

Зачем ты светишь так, луна?
Тут не гулянье, а война.

Луна, наверно, услыхала
тот шёпот мой издалека,
а то иначе отчего бы
она ушла за облака?..
1944
Перевод Я. Смелякова

Я стираю платок

Потянулись гусей караваны.
Птичьи крики торопят весну.
Когда стихнет огонь ураганный,
в талых водах платок сполосну.

Ветер льдину на льдину обрушит,
налетая с небесных высот.
Свежий ветер платок мой просушит
и привет от тебя принесёт.

В промежутке от боя до боя
я, дыханье на миг затая,
снова вижу тебя пред собою,
тихий голубь мой, радость моя.

Чуть прикрою усталые веки, – 
всё мне снится, что ты поутру
смотришь с башни Сююмбеки,*
вьётся лёгкая прядь на ветру…

Между нами растёт расстоянье,
но, врага неотступно тесня,
верю, стала любовь постоянней,
путь короче к тебе от меня.

Половодье шумит на просторе.
Я стираю свой белый платок.
Боль разлуки в далёкое море
унеси, быстротечный поток.
1943

* * * 

Я мог бы много новых песен
во славу Родины сложить,
пропеть о том, как мир чудесен,
как хорошо сто лет прожить…

Забыв о смерти, в жизнь поверьте,
любите Родину свою!
За верность Родине бессмертье –
награда храброму в бою.
1942
Перевод В. Потаповой

*Башня в Казанском кремле.