Сергей ГЛАВАЦКИЙ
Родился в Одессе в 1983 году. С 2002 г. – председатель Южнорусского Союза Писателей, с 2006 г. – председатель Одесской областной организации Всеукраинского творческого союза «Конгресс литераторов Украины», с 2011 г. – выпускающий редактор литературного журнала «Южное сияние», с 2013 г. – председатель оргкомитета международного арт-фестиваля «Провинция у моря». Автор публикаций в изданиях России, Украины, ближнего и дальнего зарубежья, книг «Неоновые пожары» (2006), «Апокалипсис Улыбки Джоконды» (2008), «Падение в небесах» (2016). Живет в Одессе.
* * *
Не получается ангелом быть.
Обморок тайных пространств –
Толща воды, карантин
Оцепеневшей судьбы,
Тусклой сетчатки тиран –
Мертвой жар-птицей летит.
Я удивляюсь твоей слепоте.
Боль сквозь мембрану – цедя,
Противоядья бурьян
Выльешь, как кровь лебедей,
И обратится дитя
В ведьмин живой матерьял.
Мы из пространств на свободу течем –
В бункеры, в наши дома.
Утихимирься, окстись –
С астмой Земли обручен,
Этой эпохи шалман
Волен тебя отпустить…
…И под пространства больные, в окно
Камнем ныряя за – Ней,
Знаю: лунна – Ее стать,
Тьмой окольцован геном:
Ангелом станет. А нет –
Сможет лишь демоном стать.
* * *
Там, где фейерверк наложился на зодиак,
Как отпечаток пальца на твою кожу,
Как самый счастливый день на жизнь,
Нас заметило бестелое око Циклопа –
Остекленевшее небо
С крупинками то ли льдинок, то ли блесток –
И обратилось в стоп-кадр,
Но мы не успели дернуть стоп-кран.
И теперь подснежники –
Будто гремучие колбы тысяч Везувиев –
Светлячками горят,
Закидывают невода с солнечными зайчиками
В тягучие, озимые туманы –
В полях мартовских, бесконечных,
Где мы давно уже ходим
На расстоянии вытянутой руки
Друг от друга
И чувствуем в своих объятиях друг друга,
Но из воздуха, а не из плоти,
И ждем, когда от нас отвернется
Мир, мешающий нам видеть
И беречь друг друга,
А если дождемся,
То станет священным
То, что всегда считалось бесстыжим,
И молния станет бить в одно дерево,
Ведь другого просто не будет,
И аисты нас наконец-то услышат.
И никто никогда,
Кроме наших детей,
Не узнает, как я люблю тебя,
Ведь даже чувства такого
Еще не придумали небеса.
Шестая заповедь
Мать – предательница, мачеха – убийца.
Зиждется в кармане черной меткой паспорт.
Потому-то нам, бездомным, и не спится,
Что назло обеим мы решили выжить,
Что ушли в себя, в такие бездны, на спор,
Что душа в погранпостах, как в язвах, иже
С ними даже те, кому война – невеста,
У кого давно на совести, на чести
Днем с напалмом не найти живого места.
Мать – предательница, мачеха – убийца.
Так бывает, что из двух прекрасных бестий
Выбирают ту, что угодит в больницу,
И во всех дверях всегда стоит вендетта
Памятником, истуканом, сталагмитом,
И, увы, теперь мы знаем всё об этом… –
Что ждет нашу мать, от пят и до макушки:
Без финала Страшный суд и без лимита
Казнь, ведь нет страшней греха, чем грех кукушки.
И апноэ
Нам – плацебо,
Бездыханно небо,
И по воздуху летит
Белое каноэ
За безлюдной, за луною,
Словно синий кит.
* * *
Любовная лодка разбилась о быт,
Ничто не забыто, никто не забыт.
Любовная лодка разбилась об лед,
И больше в деревне никто не живет.
Ты все, что успел, потерял. Впереди –
Потери, потери и честь не в чести.
Зуб за зуб, прощай, будь ты трижды един,
Любовная лодка разбилась о тын.
Аминь, богу – кесарево, к праху – прах.
Я сам себе дедушка, кудри в отца.
Взаимная лодка разбилась о страх.
Беги отовсюда, трусливый пацак.
Любовная лодка разбилась о воздух.
* * *
1.
Ты знаешь, мир умер. Фантомное счастье –
Как хрономираж, где детей кутерьма.
А здесь – только вакуум, вакуум настежь,
И я в нем – как самая страшная тьма…
Ты даже сейчас – сингулярность, омфал, ось.
Я – только с тобою, я только с Тобой! –
Во мне и себя-то почти не осталось.
Душа разболелась… Фантомная боль…
2.
Ну что ж, все обернулось адом.
И что с того, что каждый миг,
Как вакуум – залетный атом,
Сны ждут твой знак, чтоб стать людьми…
Пускай ты – смысл мирозданья,
Пускай – ядро души само,
Навек навесь на подсознанье
Амбарный проклятый замок!
И мрак напалмами не выжечь,
Не утопить сны в водоем…
Хоть без тебя душе не выжить,
Оставь, я – прошлое твое.
Пусть немы без тебя авгуры,
И мир похож на ГМО,
Лишь ярче в камере обскура
На мне предательства клеймо!
Пусть без тебя лишь Здесь я – дома… –
Молчи, скрывайся и таи…
Там – нас счастливые фантомы…
Не плачь. Я – п-р-о-ш-л-ы-е т-в-о-и!
И в этой келье ли, каверне,
В одной из тысячи кают –
Лишь тень твоя и здесь, наверно –
Последний мой, ночной приют.
Печет Сансара караваи –
От боли слепнет окоем,
И пусть я при смерти, взываю, –
Молчи. Я – прошлое. Твое…
А что люблю тебя без меры,
Как любят дети – первый снег,
Так это лишь… мой Символ Веры…
И будет мне. И будет мне.
3.
Отринувши купол,
в побеге от юбок,
о колокол – зубы,
и копья свои…
Сугубо суккубы
теперь будут любы,
и званны, во и-
-мя снов саблезубых…
по мне, как по трупам,
хромая, в Аид,
к своим душегубам,
шли дуры на убыль,
как мясо, сбоить.
Сугубо суккубы,
сугубо суккубы
отныне теперь.
В аквариум-кубок
разомкнутым кубом
вмурована дверь.
И если дать дуба
не хочешь, бей в бубен,
растерянный зверь –
ни браков, ни шлюбов,
сугубо суккубам,
суккубам сугубо
дари свои губы
вовеки теперь…
В нашем средневековье
Не пройдет и нескольких кайнозойских сезонов,
не успею отпустить в небо ни одной пустельги,
я вернусь таиться
в ту стеклянную камеру обскура,
рядом с которой в другой такой же камере
таилась ты,
и дожидаться,
когда смогу дотронуться
до твоего сонного утреннего лица
своими руками.
Затем я буду сидеть на самом берегу моря,
которое всего раз за Вечность было неподвижным,
потому что спокойно было нам,
а ему было спокойно с нами,
и пойму, что никогда не покину его,
потому что люди меняются,
а оно остается нам в утешение,
заменой тем людям,
которых уже не узнать.
Потом я вернусь в тот день, когда
реки становились морями
и оттого мне было просто читать твои мысли,
прикоснувшись своим виском к твоему,
и потому никто-никто не поднимет голос
за оставленные на энной скамейке
энные солнечные очки.
И наконец, я промелькну мимо тебя
среди грохота ежей по тверди,
шума виноградной оторопи
и шепота мыслителей,
но мне только на секунду покажется,
что я промелькнул,
а на самом деле мгновение остановилось
и я взял тебя за руку.
Я вернусь в это время
навсегда
из мира, из которого я, как вампир,
выпил всю Любовь
ч-е-р-е-з-т-в-о-и-г-л-а-з-а,
и она сохнет во мне,
и мне некому подарить
ее сухой остаток.
Я стану небесным телом
там, в нашем средневековье,
над построенной нами Землей,
чтобы родиться твоим ребенком.