11 мая 1939 года начался вооружённый конфликт в Монгольской Народной Республике – части японской Квантунской армии отбросили монгольские пограничные заставы к реке Халхин-Гол.

Японцы планировали занять Монголию, отрезав Китай от СССР, и овладеть плац­дармом для дальнейшей экспансии в Сибирь и на Дальний Восток, чтобы затем построить там укреплённый район и железную дорогу.

26 мая японцы численностью 2500 солдат и офицеров при поддержке авиации, танков и артиллерии перешли в наступление, но после двухдневных боёв были отброшены. 2 июля ими было предпринято повторное наступление. Силы японцев включали на тот момент 38 тысяч человек, 310 орудий, 135 танков, 225 самолётов. Обстановка усугублялась тем, что до нашей ближайшей станции Борзя в Забайкалье было 700 километров, а у японцев в 100 километрах находился Хайларский железнодорожный узел.

Перед решающими боями Иосиф Сталин, обсуждая ситуацию с военными, сказал, что туда надо направить инициативного человека, «чтобы мог не только поправить положение, но и при случае надавать японцам». Выбор пал на Георгия Жукова, тогда заместителя командующего Белорусским военным округом. С этого момента взошла его звезда. Он был откомандирован в Монголию, в штаб 57-го особого корпуса. Здесь раскрылась натура Жукова, который был вынужден вступить в конфликт сразу с двумя вышестоящими начальниками – заместителем наркома обороны Г.И. Куликом и командующим Забайкальским фронтом Г.Л. Штерном.

Оба навязывали ему свои рекомендации, хотя и знали, что Жуков действует самостоятельно и подчинён, по сути, непосредственно Сталину. Кулик предлагал вывести артиллерию с плацдарма на восточном берегу Халхин-Гола. Но в то время японцы были близки к его захвату, и таким образом наша пехота была обречена на гибель. Штерн, в свою очередь, рекомендовал отложить наступление и заняться наращиванием сил.

Жуков в обоих случаях действовал одинаково: требовал письменного приказа, предупреждая, что всё равно обжалует его в Москве. Упоминание Москвы, то есть Сталина, первым отрезвило Штерна. Ответ Жукова Штерну, прославленному после боёв в Испании Герою Советского Союза, стоит привести дословно: «Я отвергаю ваше предложение. Войска доверили мне, и командую ими здесь я. А вам поручено поддерживать меня и обеспечить мой тыл. И прошу вас не выходить из рамок того, что вам поручено».

Вмешательство Кулика привело к тяжёлым последствиям. Жуков обязан был по военной субординации выполнить приказ, хотя сразу доложил наркому Ворошилову, что приказ Кулика не соответствует обстановке. Как следствие – отход советских войск вскоре превратился в бегство через переправу на Халхин-Голе. И хоть Жуков бросил туда всех офицеров штаба корпуса и им удалось прекратить панику, однако всё же были потеряны высоты Песчаная и Ремизова. Отбивать их потом пришлось ценой больших потерь. Ещё до этого Ворошилов отменил приказ Кулика и объявил ему выговор за самоуправство.

Советские войска были в тот момент ещё плохо подготовлены, поэтому роль Жукова с его невероятной силой воли и физической мощью оказалась решающей. Он оказался находкой для Сталина и после этой военной кампании стал лидером новой генерации советских военачальников (Рокоссовского, Василевского, Конева и др.), вскоре сменивших прославленных героев Гражданской войны.

Жуков действовал на свой страх и риск, вводя в бой прямо с хода танковые части (что было новинкой), которые, потеряв до трети личного состава и техники, не дали японцам закрепиться. Можно сказать, что он не жалел людей, но в случае иного развития событий итогом боёв с укрепившимся противником потери, как правильно считал Жуков, были бы вдесятеро большими.

23 августа 1939 года Жукову было присвоено звание Героя Советского Союза. 9 сентября японский посол в Москве передал предложение своего правительства заключить мир…

Слава Жукова многослойна. Это особо выявилось в ходе войны с гитлеровским фашизмом. Его направляли на самые трудные фронты – под Москвой, на Ленинградский, Сталинградский, на Курскую дугу. Его войска взяли Берлин. Он был первым заместителем Верховного главнокомандующего Сталина, с которым у него сложились очень непростые отношения. Достаточно вспомнить, что в начале декабря 1941 года в тяжелейшие дни сражения под Москвой в ответ на сталинские рекомендации Жуков просто послал Верховного по известному русскому адресу. И Сталин смолчал.

Вообще Георгий Константинович – это, можно сказать, военный двойник Сталина, решительный, жёсткий, победительный. Он был адекватен тому времени. Ему принадлежит первый приказ «Ни шагу назад», принятый на Западном фронте в 1941 году (название документа было другое). Когда говорят, что войну выиграл не Сталин, а народ, то этот народ представлял именно Жуков.

Генерал Эйзенхауэр (будущий президент США), с которым он подружился в Берлине, считал его преемником Сталина. Из-за чего потом случилась ссылка Жукова в Одессу и Свердловск.

Говоря о Жукове, нельзя не вспомнить и обвинения советского командования в чрезмерных человеческих потерях в войне. 27 миллионов погибших! Однако эта скорбная цифра включает в себя 11 миллионов военнослужащих (что сопоставимо с потерями Германии и её союзников) и потери гражданского населения.

Но у кого повернётся язык сказать, что ради «улучшения статистики» Красной армии следовало ответить немецкому гражданскому населению полной мерой отмщения?

Жуков давно стал легендой.

Как легенду его имя, надо признать, использовали и для того, чтобы заслонить фигуру Сталина. Ничего из этого не вышло. Почему?

Потому что, перефразируя Иосифа Виссарионовича, можно сказать: «Жуков – это СССР».