Игорь Герман. Театральная баллада: повести. – Минусинск: ИП Маркова Г.П., 2021. – 580 с.

Есть на юге Красноярского края старинный город под названием Минусинск. До революции и в первое десятилетие советской власти это был центр огромного по территории округа, а с 1930-го, когда округ поделили на районы, стал райгородом (встретил это точное слово в одном из произведений Шукшина). Вокруг центры районов – сёла и посёлки, а здесь – город, по-прежнему объединяющий земли бывшего округа в 74 000 квадратных километров.

В Минусинске имеется краеведческий музей, кстати, первый музей в Енисейской губернии. Я часто там бываю и каждый раз подолгу разглядываю книги, которые выходили в местной типографии в конце позапрошлого – начале прошлого века. Отличные образцы полиграфии. Казалось мне, навсегда утраченная традиция минусинского книгопечатания.

И вот этой осенью мне подарили книгу. Приятная на ощупь обложка, удобный шрифт, крепко сшитый переплёт (после чтения подёргал, проверил). Сначала я подумал, что её отпечатали в Красноярске или, может, в Новосибирске, а то и вообще в европейской части страны, но заглянул в выходные данные, увидел: «...г. Минусинск, улица Пристанская, 7 А». И душа моя, как говорится, наполнилась гордостью за райгород Минусинск.

А что, собственно, за книга? «Театральная баллада» – сборник повестей театрального актёра Игоря Германа. Повести – их восемь – о разном. Среди главных героев – врач, мстящий людям за предательство пёс, шестнадцатилетний Вовка, приехавший к дяде на север Красноярского края… Но лучшие вещи – о театре: «Театральная баллада» и «Миссионеры и язычники».

Я не раз говорил о том, что, по моему мнению, писатель должен иметь далёкую от литературы профессию, да и – в идеале – работать по этой профессии, уделяя писательству свободное время. Конечно, это напоминает знаменитый монолог режиссёра народного театра в исполнении Евгения Евстигнеева из фильма «Берегись автомобиля», но вот рискую повторить эту мысль ещё раз.

Почти каждый приходит в литературу со своим жизненным опытом, и первое, второе произведения, как правило, дают нам новую крупицу знания о жизни, а затем автор, особенно если его дебют стал успешным, накрепко приковывает себя к письменному столу, начинает придумывать и множит литературные конструкты и фантазии. Реальная жизнь ему теперь малоизвестна, да и, как правило, неинтересна.

Писателей, работающих инженерами, врачами, риелторами, имеющих свой бизнес и рассказывающих о нём, служащих в армии, очень мало, и это здорово обедняет нашу литературу. По сути, достоверных высказываний в художественной прозе о сегодняшнем времени мы почти не имеем.

Поэтому повести о театре Игоря Германа я считаю своей читательской удачей. Остальные вещи в книге тоже довольно интересны и крепки (Герман публикуется в толстых журналах, есть и книги), но эти написаны именно с абсолютным знанием дела. В первой – о провинциальном театре середины 1990-х, когда актёры совмещали и остальные должности вплоть до уборщиц, во второй – о театре середины 2010-х, когда случилась другая напасть: массовая адаптация классики, разрушение традиционной театральной культуры, драматургической формы.

Повесть «Миссионеры и язычники» написана от первого лица, наверняка в ней много автобиографичного, и главный герой, немолодой актёр, мучительно пытается разобраться, что есть традиция, где грань между новаторством и шарлатанством, а то и безумием. И что вообще такое актёр – безропотный исполнитель режиссёрских установок или личность, человек с принципами.

Понимаю, что вышедшую в далёком от столиц Минусинске книгу найти сложно. Хотя если кто-то всерьёз ею заинтересовался – добудет. Пока ещё действующий интернет в помощь.

Наталья Рубанова. Хулигангел, или Далеко и Навсегда: Нетленки, тленки и монопье. – СПб.: Лимбус Пресс; ООО «Издательство К. Тублина», 2022. – 472 с.

Не знаю, как дела обстоят с фэнтези, детективами и прочей так называемой жанровой литературой, но в изданных книгах русской прозы, по-моему, главенствует такое сочетание: традиционная форма изложения и предельно закрученный сюжет. То есть чтобы читать было и легко, и увлекательно. То же вижу и в журналах.

Года два назад главный редактор «Знамени» Сергей Иванович Чупринин сказал в интервью: «В девяностые была экспансия постмодернизма и авангарда в русскую литературу. <…> И литература девяностых представила огромный веер возможностей. Что можно работать в реалистической или, как говорят, жизнеподобной форме и служить зеркалом жизни – нынешней, прошедшей, любой. Можно быть испытательным стендом, лабораторией по испытанию новых видов композиции, стихосложения, психологических мотивировок и так далее. Можно быть литературой-провокацией; это вполне законное дело для литературы – провоцировать публику, вызывать недовольство, негодование... <…> Эти годы кончились, я думаю, к середине нулевых, и литература нынешняя гораздо более однообразна. То, что по старинке называют «реализм», – победило. Никто не говорит уже ни о каких авангардных решениях, постмодернистских, постпостмодернистских... Это существует, но это на задворках литературы, каких-то боковых улочках, тупичках. Победило жизнеподобие».

С деталями можно спорить (по-моему, реализм и «жизнеподобие» не одно и то же), но в целом Сергей Иванович прав. Авангарда в широком смысле стало не хватать. И от этого, кажется, хиреет и реализм. Он вновь становится пресноватым, с бедной палитрой. Некому противостоять, не у кого заимствовать инструментарий, чтобы бить его же оружием.

Но всё же есть те, кто пишет не так, как большинство, а главное – есть издатели, рискующие выпускать книги, которые вряд ли станут бестселлерами. Вот, например, «Хулигангел, или Далеко и Навсегда» Натальи Рубановой. Вроде бы сборник рассказов, поделённых на три разряда – нетленки, тленки и монопье, – а вроде и цельное произведение, объединённое повествователем – Хулигангелом. Он наблюдает и фиксирует, а иногда вторгается в происходящее.

Истории, сценки в основном реалистичны по содержанию, но необычны, своеобразны по форме. Впрочем, необычны для тех, кто незнаком с прозой Натальи Рубановой. А у неё несколько изданных книг, публикации в журналах «Знамя», «Урал», «Зинзивер», «Волга»…

«Хулигангел…» – это не книга-проект, когда автор ставит перед собой задачу и выполняет её. Сборник складывался долго, постепенно, и указание годов написания (или первой публикации) под каждым рассказом тому подтверждение. Отсюда, наверное, и широта взгляда, панорамность; почти нет повтора стилистических приёмов, сюжетов, хотя почерк Натальи Рубановой очевиден в каждой мелочи.

Напоследок – короткая цитата, начало тленки под названием «Визг души»: «Я смотрю на себя с обратной стороны. Раз я смотрю на себя с обратной стороны, значит, я не в себе. Раз я не в себе, значит, меня нет. Если меня нет, значит, мне не должно быть больно – больно должно быть кому-то вместо меня: этот «кто-то» – та, на которую я смотрю с изнанки».

Как после этого не читать дальше?

Дмитрий Данилов. Саша, привет!: роман. – М.: АСТ, Редакция Елены Шубиной, 2022. – 248 с.

Журнальная публикация этого коротенького романа («Новый мир», 2021, № 11) вызвала большой интерес не только у простых читателей, но и у литературных обозревателей, что сейчас дело необычное – обозреватели клюют на книги, да и то на те, что куда-нибудь номинированы. Ну а после издания романа «Саша, привет!» многие специалисты объявили его событием года. Я присоединяюсь.

Если буквально месяца два назад «Сашу…» можно было смело зачислять в разряд антиутопии, то теперь нет. Антиутопия (а для некоторых утопия) стала реальностью.

За последнее время было принято столько ограничительных и карательных законов, что законы неопределённого будущего, представленного в романе Данилова, не кажутся фантастическими. И преподаватель одного из московских вузов Сергей Фролов, приговорённый к смертной казни через расстрел за секс с несовершеннолетней (совершеннолетие в той реальности наступает с двадцати одного года), не ропщет, не возмущается – всё по закону. Он боится, да, но не протестует.

Его помещают в довольно комфортабельную тюрьму, которая называется Комбинат, с ним беседуют психолог, «служащие традиционных религий». Толку мало, тем более эти люди не горят желанием помочь осуждённому, да и не понимают, каким образом. Они, кстати, очень похожи на предоставляемых государством защитников, этакой пародии на адвокатов (хотя нередко это одни и те же люди – госзащитники и адвокаты).

Сергея хорошо кормят, ему разрешено вести лекции онлайн. Но есть не очень-то получается, лекции не читаются. Разговоры по телефону с женой, которой Сергей изменил, но которая не держит на него зла, с матерью не вяжутся – ни в чём теперь нет смысла. Ведь его должны расстрелять. Могут расстрелять сегодня, а могут через годы – каждое утро приговорённых проводят по коридору, над которым висит пулемёт, прозванный Сашей…

Да, роман коротенький, но в нём много повторов. Они необходимы – у Сергея один и тот же распорядок дня, одни и те же действия, одни и те же мысли. «Саша, привет!» мог бы растянуться на тысячу страниц, на две тысячи. Читать, наверное, стало бы скучновато, но в плане психологического воздействия, достоверности растянутость ему пошла бы на пользу.

В финале всё, кажется, неплохо. По крайней мере, герой остаётся жив и даже покидает Комбинат, причём вместе с охранником. Разговаривают, смеются, приобнимая друг друга. Что ж, книжки со счастливым концом нынче очень нужны.

Роман Сенчин