8 июля исполнилось 130 лет со дня рождения дважды Героя Социалистического Труда, лауреата двух Сталинских премий I степени академика Петра Леонидовича Капицы (на фото).
Судьба его удивительна. Тринадцать лет, с 1921 по 1934 год, он проработал в Великобритании под руководством физика Эрнста Резерфорда. Там же в декабре 1922-го со свойственной ему элегантностью организовал в Кавендишской лаборатории дискуссионный кружок, названный Клубом Капицы. В него входили физики, многие из которых стали потом Нобелевскими лауреатами: Поль Дирак, Джон Кокрофт, Патрик Блэкетт, Марк Олифант, Эрнст Уолтон, Джеймс Чедвик. Как я думаю, они видели в молодом Капице прежде всего выходца из Советской России, участника войны, который в голоде и холоде потерял жену и двух грудных детей. Кроме того, Капица пользовался уважением почитаемого всеми ими шефа – гениального Резерфорда. Ну как не поддерживать такого русского?
Пётр был сыном и внуком генералов, Октябрьскую революцию воспринял не очень приветливо. Его научные способности заметил А.Ф. Иоффе и привлёк на свой семинар и на работу в лаборатории в Петербургском политехническом институте. Иоффе по праву считается выдающимся организатором советской физики, главой крупнейшей физической школы. Под его началом росли такие замечательные физики, как А.П. Александров, А.И. Алиханов, Л.А. Арцимович, М.П. Бронштейн, Я.Б. Зельдович, И.К. Кикоин, Б.П. Константинов, Г.В. Курдюмов, И.В. Курчатов, Л.Д. Ландау, Н.Н. Семёнов, И.Е. Тамм, В.А. Фок, Я.И. Френкель, Ю.Б. Харитон и другие.
На их фоне Пётр Капица выделялся как человек широких интересов. Например, был знаком с художником Борисом Кустодиевым. И даже попросил его осенью 1921-го написать их с Н. Семёновым портрет (Семёнов в будущем также стал Нобелевским лауреатом). Время было голодное, а симпатичные молодые люди предлагали плату: муку, крупу, воблу. Борис Михайлович согласился, парный портрет Капицы и Семёнова был написан. Тогда же он писал большую картину «Праздник в честь открытия II Конгресса Коммунистического Интернационала 19 июля 1920 года. Демонстрация на площади Урицкого» и даже решил вставить лица молодых людей в самый центр полотна (ныне оно хранится в Русском музее). Но Капица не скоро смог его увидеть (кстати, в 1926-м Кустодиев напишет ещё один портрет Капицы, и тот потом окажется в музее Фицвильям в Кембридже).
Именно в Англию в конце 1921 года выехал Капица и по рекомендации Иоффе был взят под крыло Эрнстом Резерфордом. Началась европейская жизнь. В апреле 1927 года в советском консульстве в Париже Капица женился на дочери известного в СССР академика-корабела А.Н. Крылова – Анне Андреевне. В 1928-м у них родился сын Сергей, впоследствии многосторонний учёный и популярный телеведущий, а в 1931-м появился сын Андрей, крупный советский географ в будущем. Тогда же Пётр Леонидович купил в Кембридже участок на Хантингтон роуд, где построил двухэтажный дом. Насколько известно автору, дом так и не перешёл в собственность советских граждан – потомков учёного.
Но дела шли и в науке. Капица был исполнителен и чёток, точно исполняя распоряжения Эрнста Резерфорда, и вскоре был даже избран членом Лондонского королевского общества (аналог нашей Академии наук).
В конце 1934-го Капица приехал в Москву, а в вы¬ездной визе ему отказали. Без особого желания остался работать в СССР, но поставил условие: купить оборудование, на котором работал в Англии. ЦК партии выделил 30 тысяч фунтов стерлингов на его закупку, а 23 декабря вышло постановление об организации в составе АН СССР Института физических проблем, директором которого назначили Петра Леонидовича.
В этом институте он стал заниматься вопросами сверхтекучести жидкого гелия и снижением температур на базе разработанного им турбодетандера, параллельно предприняв разработку воздухоразделительных установок для производства кислорода. Эти вопросы были актуальны в народном хозяйстве, хотя ряд комиссий и усомнился в их эффективности. Однако в 1943 году Капицу назначили руководителем Главного управления по кислороду в СССР, вскоре появился Институт кислородного машиностроения, сам учёный получил первую звезду Героя Социалистического Труда, а ранее, в 1941-м, исторически первую Сталинскую премию 1-й степени.
Когда начались работы над атомными проектом, советские руководители надеялись на помощь Капицы, хотя он не был физиком-ядерщиком. И.В. Курчатова и П.Л. Капицу включили в состав технического совета Специального комитета (в рамках проекта). Кроме них были приглашены А.Ф. Иоффе, Я.Б. Зельдович, И.К. Кикоин, Ю.Б. Харитон. Как можно предположить, в связи со своими взглядами (в них уживался космополитизм) осенью 1945 года Капица направил И.В. Сталину два письма с просьбой освободить его от работы в комитете. 21 декабря 1945 года (совпадает с днём рождения Сталина) отставка была дана.
В увязке с этой темой стоит вспомнить беседу Петра Леонидовича с активом писателей журнала «Детская литература» о возможности использования ядерной энергии (5 февраля 1940 г.). Вот некоторые его высказывания: «Атомной энергией, как энергией двигательной, мы не воспользуемся с большой лёгкостью, а по всей вероятности [не воспользуемся] и совсем», «Есть все объективные данные для утверждения, что в земных условиях ядерная энергия не будет использована», «Было бы очень неожиданно, если бы возможность использования внутриядерной энергии приобрела реальные очертания», «Если бы такая реакция (цепная) случилась, она не могла бы остановиться и Земли не существовало бы». Для физика это по меньшей мере неожиданные суждения. Позднее в одном из писем он высказался и против строительства в УФТИ циклотрона.
С августа 1946 года начался период изоляции Капицы, отчасти даже ссылки. Он проживал без выездов на подмосковной даче на Николиной Горе. Лишь 28 января 1955 года его восстановили на посту директора его же института. Этому предшествовало письмо «наверх» академиков И.М. Халатникова, Л.Д. Ландау и ещё ряда учёных о необходимости возвращения Капице Института физических проблем АН СССР.
Вернувшись к живой работе, Капица развернул интенсивную деятельность по разработке мощных СВЧ-генераторов и их применению для задач управляемого термоядерного синтеза. Этими вопросами он начал заниматься ещё в годы опалы, поддерживая связь с выдающимися физиками страны и мира. Для исследований в области электроники больших мощностей и физики плазмы активно привлекались выпускники МФТИ, одним из отцов-основателей которого был сам Пётр Леонидович.
Что ещё подмечали современники? Капица умел убедительно и образно говорить, просто-таки завораживая слушателей. Умел дружить: до конца жизни сохранял наилучшие отношения с теми, с кем хотел их сохранить. Известно увлечение П.Л. Капицы шахматами. Интересен рассказ гроссмейстера М.М. Ботвинника об одной из встреч с Капицей и Семёновым. Ботвинник в то время был озадачен работой по созданию электронно-вычислительной шахматной машины. Семёнов усомнился: «Люди в принципе не могут создать автомат, который будет умнее человека!» На что Ботвинник (как он вспоминает, к удовольствию Капицы) тут же возразил: «Если человек по-настоящему умён, то его автомат должен быть умнее своего создателя».
В 1964 году с большим размахом отмечалось семидесятилетие Петра Леонидовича. Были сотни приглашённых: половина Академии наук, чиновники высокого ранга, ближайшие ученики, писатели. На дачу на Николиной Горе был даже приглашён оркестр и хор Большого театра, а с Украины привезли 30 лучших поваров и поварих...
В 1978 году П.Л. Капице присудили Нобелевскую премию по физике «за фундаментальные изобретения и открытия в области физики низких температур». Свою нобелевскую речь учёный, вопреки традиции, посвятил не отмеченным премией достижениям, а своим современным исследованиям. Говорил и о том, что от вопросов из области физики низких температур он отошёл около 30 лет назад и увлечён уже другими идеями. Кстати, его предположения о возможном эффекте оказались ошибочны из-за неточных замеров сверхвысоких температур. Выскажу спорную точку зрения, но есть основания полагать, что Нобелевка Капице была в немалой степени присуждена за его отказ от участия в атомном проекте СССР.
Сын академика, Сергей Капица, отмечал, что отец полностью оставил премию себе, положив её на своё имя в один из шведских банков, и ничего не отдал государству.
Яркая, противоречивая судьба, но, конечно, заслуживающая внимания.