Эту пишу к годовщине смерти. Но здесь вовсе не приверженность к датам.
Год назад было ошеломление от таланта, желание рассказать о нём людям, боль от потери. Тогда я писала: «Паши больше нет. С этим ничего не поделаешь. Но осталось множество его работ. И здесь можно сделать многое».
«Многое», хотя далеко не всё, сделано в этом году: 5 марта в Московском музее современного искусства открылась первая персональная и, как это, к сожалению, часто бывает, посмертная выставка художника. Она заняла весь второй этаж площадки музея на Гоголевском бульваре. Это и граффити, бережно перенесённые на музейные стены командой «Зачем», и фото, и видеосъёмка (ролики, клипы, фильм), и подземный лайт-арт, и холсты в технике многослойного трафарета, и стрим-арт проекты.
Я пришла на выставку не одна, а, как водится, с молодняком – учениками, сыном, его друзьями. Я спросила: «Ну как?» Подруга моего сына, искусствовед по образованию, сказала: «Поражает посыл…» Точно сказала.
Это ведь как в поэзии. Пишут многие, а есть что сказать единицам.
Паша был первоклассным художником. Но этого мало. У него был «посыл».
Какой? Попытаюсь сформулировать.
Может быть, такой: «Вообще я всю жизнь ненавижу деньги. Вот если бы был коммунизм, при котором бы мне давали карточку на еду, мне этого было бы вполне достаточно»
Но скорее другой. «Наше дело подвиг» – так простенько (и, конечно, без тире между подлежащим и сказуемым, которому я его учила) называется одна из работ, давшая название всей выставке.
Наше дело – подвиг. Ни больше ни меньше. Вот он посыл. Проповедь, явленная в цвете и свете.
Визитная карточка Паши, его мадонна – «Алёнка». Вроде бы та самая, с шоколадки нашего советского детства. Та, да не та.
Его «Алёнка» – это крик о ребёнке в современном буржуазном мире, где всё стало предметом купли-продажи. А может – через «Алёнушку» Васнецова – крик о самой России, мучительно выживающей в этом мире.
Его «Маруся, не верь сатане» – плач о женщине, а «Крылатый бомж» – о маленьком человеке. Человеке в нашем – уже успевшем показать себя! – бесчеловечном веке.
В афишке, напечатанной ко дню открытия выставки, сказано: «Паша 183 стал известен всему миру в 2012 году благодаря публикациям в ряде зарубежных изданий». «Всему миру» – это громко сказано, скорее, некоему художественному сообществу.
«Весь мир» ещё впереди.
Да и сам Паша к 2012 году смертельно устал – об этом ясно свидетельствуют работы «Современный Дон Кихот» и «Спички кончаются».
Силы кончаются.
Бродя по залам выставки, вглядываясь в холсты и граффити, я ловила себя на мысли: здорово, талантливо, с «посылом», но зачем умирать-то было?
Работа «Поджигатели мостов» дала мне ответ. На ней изображён граффитчик (конечно, во многом сам Павел), сжигающий мост. Но не за собой, а впереди себя. Сжигающий свою – будущую – жизнь.
Смерть входила в этот «посыл». Как смерть Христа в его проповедь.
На выставку не смогли попасть Пашины декорации к рок-мюзиклу «TODD» (Tod – по-немецки «смерть»). Они, как мне объяснили, представляют собой сложную сборно-неделимую конструкцию. Но «TODD», который вообще-то идёт пару раз в год, как будто подверстался к нынешней выставке, – 15 марта в КЦ «Москвич» состоялся спектакль, на который я, разумеется, прорвалась.
Вообще-то я не люблю мюзиклы. Но мало кому известный «TODD» оказался на порядок выше своих пропиаренных собратьев по жанру. Недаром Паша откликнулся на приглашение постановщиков: он чувствовал настоящее.
И, надо сказать, без его монументальных декораций – «Стена пороков» и «Стена правосудия» – не получилось бы жуткой и одновременно стильной атмосферы спектакля.
Пресс-секретарём «TODD»а была Лия Галимова, работавшая под псевдонимом Регина. Паша и Регина были сотрудниками, единомышленниками, друзьями, и, наверное, больше.
Регина посвятила ему стихи, где есть такие строки:
Столичный джедай, последний герой, покажи,
Как бетонные реки впадают в твои миражи…
Дай разряд электронному сердцу –
И неотложки сирена
Доставит сигнал в магнитную вену.
Путь от комы до космоса только один:
Этот мир совершенен, запомним его таким.
Регина умерла через три месяца после Паши. Ей было 25 лет.
Дети, дети, услышит ли наш безумный мир ваши «посылы»!
Во всяком случае, вы сделали ваше дело. Ваше дело – подвиг, которому всегда есть место в жизни.
К сожалению. К счастью.
Инна КАБЫШ