Литературный фонд (официальное название – «Общество для пособия нуждающимся литераторам и учёным») был создан в 1859 году в Санкт-Петербурге при участии таких видных отечественных писателей, как Александр Дружинин, Иван Тургенев, Николай Чернышевский, Андрей Краевский, и других. В СССР возобновлённый Литфонд выполнял роль писательского профсоюза. Его преемником в процессе распада страны стал Литературный фонд РСФСР... А что насчёт сегодняшнего дня? Существует ли эта организация сейчас – не номинально, а реально? И возможно ли возродить её и обеспечить писателям надёжный тыл? Беседуем об этом с новым председателем Юрием Коноплянниковым.
– Литфонд – тема для большого разговора. В последние несколько лет о его судьбе вообще ничего не известно, в прессе и открытых источниках нет никакой информации. В каком состоянии он находится? И что осталось в собственности у писателей?
– Практически ничего не осталось. Даже названия. Литфонд России, которому в следующем, 2024 году будет 165 лет, был переименован... Теперь он называется «Литературное сообщество писателей России».
– Как так вышло? И почему никто не воспрепятствовал?
– Во главе всего этого стоял Иван Иванович Переверзин, и ему доверяли старейшины организации, но он проявил себя как современный менеджер. Надавил на то, что по закону-то фонд не может заниматься коммерческой деятельностью, а без неё организация не выживет. И писатели проголосовали за переименование. Надеялись, что ситуация изменится к лучшему. Но лучше не стало.
Более того! Существовал и Международный литфонд, в который входили страны СНГ и во главе которого тоже стоял Переверзин. Он также был переименован в «Общероссийское литературное сообщество». Там мотивация была такая: писательские организации других стран не могут входить в состав российской организации, поэтому они были исключены. И всей собственности «Литературного фонда СССР», преемником которого являлся Международный литфонд, мы также лишились.
Но самое главное, что Иван Иванович никого не ставил в известность ни о чём. Например, в августе прошлого года, оказывается, начался процесс банкротства Международного литфонда. Никто из членов президиума не был об этом извещён. Лично я узнал новость в феврале. И тогда же узнал, что здание организации, находившееся на Гоголевском бульваре, Переверзин, мотивировав тем, что его содержание нам не по карману, продал за смехотворно низкую цену. А в конце прошлого года – уволился...
Так вот, в феврале ко мне обратилась ответственный секретарь Литфонда (буду по привычке называть организацию так) и уговаривала меня баллотироваться на должность председателя, поскольку меня знают в регионах.
Я в первую очередь стал звонить главбуху, чтобы узнать о нынешнем состоянии организации. Оказывается, она тоже уволилась. Позвонил заместителю Переверзина и председателю президиума Середину. Он также уволился… Конечно, сразу возник вопрос: а с чем это связано?..
– Да, такой вопрос действительно напрашивается...
– Но и это ещё не всё! Позже мне позвонила Мариама Фомичева, директор московского Литфонда, и сообщила, что конкурсной управляющей выставлено на продажу помещение на улице Черняховского, 4, по цене 72 млн рублей... Я срочно запросил выписку с моей фамилией, как члена президиума, у бухгалтера, которая вела дела Международного литфонда. На основании этой выписки написал конкурсному управляющему письмо с требованием проверить этот и другие объекты недвижимости Литфонда. И что вы думаете? Месяц или два спустя конкурсная управляющая подала в отставку...
– Получается, несмотря на всю запущенность организации, вы всё же приняли на себя управление?
– Да. Мы провели сначала онлайн-конференцию, затем собрались очно, и я теперь официально зарегистрирован в документах как председатель Литфонда.
И вот тут-то снова объявился Иван Переверзин с какой-то фантастической историей о том, что он тяжело болел, заявление написал на крайний случай и так далее. Он и его бывший заместитель развели бурную деятельность. Разобраться в их версиях и аргументах просто невозможно.
А что мы имеем в итоге? Деньги остались у Ивана Ивановича, хотя мне сообщили, что на счету ни копейки. Куда потрачены 48 миллионов, вырученных за здание на Гоголевском? (Рыночная цена которого, как говорят специалисты, 350 миллионов...) Если верить бумагам, потрачены они во время пандемии на – внимание! – «уставные цели»... Словом, здесь должна поработать ревизионная комиссия, и в ближайшем будущем мы этим займёмся.
– А после того как вы лишились здания, где вы базируетесь?
– Нигде. Все сидим по квартирам. И самая большая проблема в том, что я никак не могу подступиться к документам. Всё это ненормально.
Ведь должно же быть у человека понимание, что общественная организация не частная лавочка. И если ты уходишь в отставку, ты должен передать дела, по закону так положено. Если бы всё делалось по-человечески, то, наверное, мы бы нашли общий язык с Иваном Ивановичем Переверзиным и организация не оказалась бы в таком тяжелейшем положении, в котором она находится сейчас.
Такая же история произошла с Международным сообществом писательских союзов, где Иван Иванович командовал с 2009 года. Организацию он также бросил, как утверждает, из-за тяжёлой болезни, повесив на неё не один десяток миллионов рублей долга. Я предлагал ему передать все документы и имущество организации добровольно. Но увы... Пришлось обратиться в суд, и суд принял решение принудить его передать документацию.
Самое главное сейчас – не дать ему обанкротить Международный литфонд. Наша задача – весь этот процесс остановить.
– То есть процедура банкротства сейчас в процессе?
– Да, запущена процедура банкротства по Международному литфонду. Причём банкротят его юристы, которые отстаивали интересы организации и не выиграли ни одного дела... Они выставили иск на 120 миллионов за свою работу по актам, подписанным Переверзиным, на якобы оказание юридических услуг писателям, и вся оставшаяся собственность Международного литфонда, по поступающим сведениям, уходит с молотка в счёт долга. Представляете? Компания из двух юристов хочет 120 миллионов за два года своей работы. Ну не смешно ли?..
– Как вы себе представляете первые шаги по восстановлению Литфонда?
– В первую очередь нужно вернуть ему историческое название. И заняться возвратом собственности.
– Через суд?
– Да. Вплоть до того, что мы вернём здание. У нас есть команда юристов, которая занимается этими вопросами. А как же иначе? Это наша история. Как же можно так поступать с оставленным нам наследием?
– Я так понимаю, что ещё одна претензия к предыдущему председателю заключалась в том, что при нём Литфонд перестал выполнять прямую задачу, а именно – поддерживать нуждающихся писателей...
– Нет, так нельзя сказать. Он кого-то поддерживал, кого-то печатал, но только представителей избранного круга – по собственному усмотрению. Тех людей, которые ему выгодны. Обратиться, конечно, писатель мог бы, но ничего бы не получил. Объяснялось это тем, что нет средств: что мы раньше жили на отчисления от гонораров, а теперь этими средствами Литфонд не располагает. Но тем не менее. Ведь сдавались же, например, помещения в аренду… Но всё это было сосредоточено в руках Переверзина, а проверить что-либо не представлялось возможным. И даже сейчас – как найти концы? Куда уйдёт вся бухгалтерия? Я не знаю...
Конечно, первая наша цель – Литфонд России. А как только немного исправим ситуацию с российским, возьмёмся за международный. Мы намерены сделать так, чтобы эти организации вновь начали работать на благо писателей, а не в ущерб им.
– Потребуется господдержка? Или вы думаете, что это всё же возможно сделать своими силами?
– Своими силами будем крутиться. Но, если у государства будет интерес, мы не откажемся от помощи. Время меняется, и мне кажется, к каким-то разумным вещам мы будем возвращаться. Система поддержки писателей – одна из них.