Для любви душа не важна,
Болеть лишь может она,
Ничто не нравится ей.
Глупо гнаться за мечтой,
Ведь выход простой –
Машины лучше людей
Отто Дикс, «Чудные дни»
Парцелляция. Да, здесь определённо нужна парцелляция. Так хоть немного монотонность отойдёт на второй план...
Ну вот, опять. Сколько бы я ни пытался придать стихам чувств, компьютер выдаёт ошибку. Мне остаётся лишь следовать технике.
Когда это случилось? В какой момент люди перестали писать стихи? Неужели это значит, что у них совсем не осталось чувств? Ох, я думаю, как персонаж книги. Хотя, может, я и есть персонаж книги? Какой-нибудь антиутопии? Если так, то она определённо написана математиком.
Экран замигал и снова выдал ошибку. Как же я не люблю свою работу! Хоть я и окончил Литературный институт, но толку от этого никакого, потому что приходится разбирать не творчество людей, а электронно-сгенерированную чушь. У человека ведь что, у него душа есть. А у железяки? А у неё программа. Только вот программа не может ничего. Ни вдохновить, ни заставить загрустить, ни вообще хоть как-то изменить настроение. Литература превратилась в рутину, людей лишили права на чувства. А мы что? Мы, редакторы этих электронных опусов? А мы даже сделать ничего не можем, только сидим тут целыми днями да на кнопочки нажимаем: высчитываем ритм, проверяем рифму и знаки препинания. Вот на что сгодилось наше учение!
А ведь какой парадокс... Мы, можно сказать, философы, сидим и, понимая весь ужас происходящего, не можем даже высказаться – всё равно нас не услышат.
Но довольно с меня на сегодня этой графомании, которую и не читает-то никто. Рабочее время закончилось, не собираюсь задерживаться здесь ни на минуту!
На улице холодно, но я чувствую себя лучше некуда. Мне жарко от негодования. Воланда на этот мир не хватает!
Подхожу к светофору. Надо же, на нём остались цвета. А вот дома уже давно выкрашивают в серый цвет, и краски можно встретить лишь в глазах людей. Хотя и те пустеют. У многих осталась лишь радужная оболочка, а душа... Стеклянные они. Отсутствие поэзии привело к этому?
Постойте, а это что? Это... девушка? Что она делает здесь такая неприлично яркая?
Одна моя часть хочет отойти от греха подальше, но другую... так тянет к этим краскам.
Эй, девушка в красном пальто и нелепой жёлтой шапке. Зачем ты подняла на меня свои живые зелёные глаза? Чтобы напомнить, что и я был таким, чтобы я лишний раз вспомнил о своей работе? А улыбаешься зачем? Я ведь могу ослепнуть...
И как же так получилось, что я подошёл к ней?..
– Мне кажется, вам не стоит гулять в таком... – обескураженно вымолвил я, пытаясь справиться с жестоким приливом чувств.
– Да? А мне кажется, это вам всем не стоит выходить в такой одежде, – откликнулась она, всё также улыбаясь. – Я Рита. Маргарита.
Вот уж и спутница для Мастера нашлась! На сегодня, кажется, она для меня хозяйка бала, потому что нет никаких сил отвести взгляд или сделать хоть шаг в сторону.
– Можно я провожу вас?
Зелёные глаза заискрились. Нет, это невыносимо! Мне кажется, что и я сейчас засвечусь! Нет... Загорюсь! Это хуже свечения, оно хотя бы не обжигает.
Мы пошли через дорогу и дальше по улице. Я молчал. А она нет. И хоть Маргарита не проронила ни слова, но я чувствовал, что она говорит со мной на каком-то высшем, недоступном человеческому разуму уровне. Чудо, а не девушка. Душа, а не девушка. Любовь, а не девушка. Она соткана из какой-то иной материи, не такой, из какой сделаны все мы. Или нас просто нужно постирать, чтобы сошла осевшая за долгие годы пыль? Выбить её? Да, на нас осело много грязи...
И всё же её монолога я не выдержал. Когда мы дошли до её дома (а жила она, как оказалось, недалеко), я спросил:
– И много?
– Больше, чем ты думаешь.
И мы поняли друг друга. И всё-таки она меня подожгла. Завтра я уволюсь, встречу Маргариту на том самом светофоре и... покажу ей свои стихи. А она покажет мне свои. И своих друзей. И друзей друзей.
И всё равно, что её там не будет. Мотылёк всегда летит на пламя, такое яркое, светящееся, обжигающее... И мне уже поздно улетать. Я горю. Горит на мне городская пыль. Горят душа и разум. Горят глаза. Такие же до неприличия ярко-зелёные, как и у той, что спаслась любовью.
А неплохая вышла парцелляция... ′
Юлия Русакова
В ближайших номерах «ЛГ» будут опубликованы другие авторы из семинара Андрея Воронцова.