Музей-заповедник «Усадьба «Мураново» и IPQuorum совместно с Российским государственным художественно-промышленным университетом имени С.Г. Строганова оцифровывают часть экспонатов музейной коллекции. Проект реализуется при поддержке Президентского фонда культурных инициатив. Двадцать наиболее ценных предметов обстановки из мурановского собрания обзаведутся цифровыми «двойниками». Динамические 3D-модели будут созданы студентами-реставраторами Строгановки под руководством своих наставников. Наступление цифровизации по всем фронтам многие воспринимают как угрозу. О том, насколько она реальна, «ЛГ» расспросила руководителя проекта дизайнера и преподавателя РАНХиГС Илью Насонова.
– Как родилась идея столь необычного проекта? Неужели реставратору компьютер нужнее, чем руки?
– Сегодня ему необходимо и то, и другое. Процесс реставрации начинается с обмеров предмета. Традиционно студенты на зачёты и экзамены предоставляли соответствующие чертежи, но пандемия, отправив их на дистанционное обучение, заставила перейти на «электронную отчётность». Возникла необходимость переводить все бумажные чертежи в видео или анимационные ролики. Один из наших преподавателей – Дмитрий Близнец – предложил использовать для этого специальное программное обеспечение, изначально придуманное для картографов, а теперь широко применяемое в 3D-визуализации и архитектурном проектировании. Студенты увлеклись этой идеей, а потом начали экспериментировать и с другими методиками. Когда дело дошло до защиты дипломов, вместо стандартных слайдов они представили видеоролики. Это стало настоящим спасением, ведь показать дипломной комиссии реальные предметы в условиях пандемии было невозможно.
– Как удалось вывести эксперимент из университетской аудитории в большую жизнь?
– Жизнь пока ещё не такая большая. Мы с коллегами – Марией Сильвестровой и Дмитрием Близнецом – разработали авторскую методику создания динамических 3D-моделей. Первым реальным опытом стало сотрудничество с Политехническим музеем, где работала одна из наших выпускниц, а сейчас реставратор 3 категории и преподаватель кафедры Елена Круглякова. Музей, как известно, технический, мебель попадает к ним в контексте эпохи и предметов, представленных в выставочных пространствах или хранящихся в фондах. Им необходимо было провести атрибуцию и установить состояние сохранности десяти предметов, и они готовы были доверить это студентам. Проект выиграл грант от краудлендинговой платформы «Ко-Фи» и Политех получил не только научное описание предметов, но и их цифровые «двойники».
– Партнёром вашего нового проекта стал музей-заповедник «Мураново». Задача усложнилась?
– Безусловно. И дело не только в том, что теперь у нас в работе двадцать экспонатов. Они были отобраны руководством музея как наиболее ценные в историческом и художественном отношении. Мы понимаем, какую ответственность на себя приняли, ведь благодаря IPQuorum наш проект получил грант Президентского фонда культурных инициатив. Мураново – музей уникальный во всех отношениях. Усадьба избежала судьбы многих дворянских гнёзд – здесь никогда не было ни партийных дач, ни профсоюзных здравниц. Усилиями Николая Ивановича Тютчева, внука выдающегося русского поэта и мыслителя, здесь сразу был организован музей. Комплекс сохранился в максимально возможной для нашей бурной истории первозданности. Здесь и по сей день ведётся большая научная работа и, что не менее важно, кипит жизнь – фестивали, фольклорные праздники, мастер-классы старинных ремёсел. В любое время года усадьба полна гостей. Одним словом, Мураново и сегодня одна из составных частей нашего культурного кода, как и в те времена, когда здесь жили потомки Тютчева.
– И что получит музей по завершении проекта?
– 3D-модели и более точную атрибуцию предметов отобранных предметов. Сейчас они просто стоят в экспозиции; экскурсоводы говорят о них всего несколько слов, увидеть их внутреннее устройство посетители не могут. Цифровой двойник, размещённый на сайте музея, даст им такую возможность, откроет свои секреты.
– Музеи, как правило, не доверяют свои раритеты студентам-реставраторам. Насколько остра для них проблема профессионального становления?
– В самой крайней степени. Реставрация – очень консервативная, закрытая среда, что не удивительно. Некоторые профессионалы полагают, что наиболее способным студентам можно присваивать третью (низшую) категорию одновременно с вручением диплома, но подавляющее большинство категорически против любых исключений. Получается замкнутый круг – без реальных работ невозможно представить нужные для аттестации документы, а без аттестации к работе не допустят. В реставрационном сообществе об этом говорить не любят. Наш проект – попытка на практике доказать, что у молодых есть всё необходимое для избранной профессии, в том числе и владение современными технологиями.
– Цифровизация нашего культурного и исторического наследия вызывает немало споров не только в профессиональном сообществе, но и в обществе в целом. Почему?
– В большинстве творческих профессий мастерство передаётся из рук в руки от наставника к ученику. И там, где речь о материальных искусствах – живописи, скульптуре, архитектуре – мастера из поколения в поколение работают только с вещностью. Цифра – невещественна по своей природе, если не иметь в виду её носитель – диск, флешку, память компьютера. А потому и цифровая копия многими не воспринимается как способ сохранения материального оригинала. Между тем, она незаменима в тех случаях, когда предмет имеет значительные утраты и необходимо их восполнить. А если речь идёт об утраченном памятнике, 3D-двойник становится единственной возможностью его полноценного воспроизведения для потомков. Только благодаря обмерам и научной работе инженера и архитектора Виолле ле Дюка дошли до нас многие памятники французской архитектуры. Сегодня цифровой слепок и электронные чертежи точнее и долговечнее бумажных. Это, фактически, послание в будущее.
– Для того, что уже не существует – конечно. А как со здравствующими артефактами? Есть опасность, что цифровой двойник, такой динамичный и современный, нивелирует в глазах посетителя музея ценность «замшелого» подлинника. Зачем ехать в музей за тридевять земель если все можно повертеть у себя на компьютере, не вставая с дивана?
– Вкус к подлинности надо воспитывать с детства. Если человек не понимает её ценности, виноваты не гаджеты, а те, кто его таким вырастил. С гаджетами в руках выросло уже как минимум два поколения. Моему сыну пятнадцать. Он слушает музыку в телефоне и ходит на живые концерты. Одно другого не отменяет. Реальный предмет искусства и его цифровой двойник не конкуренты. Они не противостоят, а дополняют друг друга, давая поразительный эффект синергии. Цифровизация наследия – это попытка говорить с «поколением гаджетов» на их языке. Согласитесь, лучше, чтобы они изучали нашу историю в привычном для них формате, чем не интересовались им вовсе. Они будут знать, что сохранение наследия – это увлекательное дело, которым занимаются интересные, умные и абсолютно современные люди.
– Молодых вы, скорее всего, убедите. А остальных?
– Их убеждать будем не мы, а их собственные дети и внуки. Для взрослых важно сохранить уважение младших поколений, и они будут стараться хоть в какой-то степени разобраться в их интересах. В начале ХХ века антрополог Маргарет Мид, исследуя механизмы социализации, выделила три стратегии обучения: сверху вниз, когда старший учит младшего без обратной связи; горизонтальную, когда ровесники обмениваются опытом, которого нет у их предков, и снизу вверх – когда младшие учат своих старших. В этой стратегии мы сейчас и живём. Мы не умеем многого из того, что с лёгкостью даётся нашим детям. Сможем ли мы учиться у них, зависит только от нас.
Беседу вела Виктория Пешкова