Пятикнижие № 31

«Ган Исландец» – роман гениального Гюго, написанный им в 20 лет. Действие происходит в конце XVII столетия в Норвегии, которая принадлежала тогда Дании, и связано с происшедшим в это время восстанием рудокопов. Но историзм романа весьма условен, ибо едва ли не главное, что интересует Гюго, – это нагромождение различных кошмаров, связанных с личностью разбойника Гана. Герои попадают то в мрачную крепость-тюрьму, то в «заколдованные» пещеры, встречают на своём пути палача и монаха, благородных в своих устремлениях бунтовщиков и коварных, безжалостных придворных. Впоследствии Гюго скажет об этом романе, что в нём «только любовь молодого человека прочувствована, а вытекает из наблюдений только любовь девушки». «Бюг-Жаргаль» вообще написан Гюго на спор в 16 лет. События развиваются на фоне восстания негров 1791 года во французской колонии Сан-Доминго. Вождь восставших, Бюг-Жаргаль, добр, мудр и справедлив. Легендарную серию «Литературные памятники» читателям представлять не надо.

Название книги глубоко символично. Одухотворение земли и земного – основа философской лирики автора из Великих Лук, лауреата премий им. Михаила Алексеева, «Чернобыльская звезда», «Сталинград» и многих других. Канавщиков – автор 21 книги стихов и прозы. Председатель литературно-художественной творческой группы «Рубеж» в Великих Луках. Возглавляет газету «Великолукская правда». Но лирика должна говорить сама за себя без всяких наград и регалий. Сборник «Земляника» составили только новые стихи – всего более 300 произведений. Андрей Канавщиков всегда отличался любовью к поэтическому эксперименту. Но даже такой специфический жанр, как акростих, он умеет подать как полноценную лирику:

Случилось так, что первые русские святые – это не первая русская княгиня-христианка Ольга и не князь, крестивший Русь, – Владимир. Первые русские святые – убитые собственным братом князья Борис и Глеб. Поступок Святополка, без сомнения, возведён к легенде о Каине, но что достоверного – хотя бы относительно достоверного – можем мы знать о тех давних трагических событиях? Книга Андрея Ранчина – «первый опыт биографического повествования о Борисе и Глебе», но также и попытка ответить на вопрос, почему именно они стали первыми русскими святыми. Разумеется, повествование такого рода не может не быть фрагментарным: оно обращается ко многим версиям, в него вплетаются рассказы (и даже художественные зарисовки) об отце убиенных князей – Владимире; его жене, их предполагаемой матери – византийской царевне Анне; и, конечно, о жестоком и несчаст­ном князе Святополке, которого на тысячу лет вперёд прозвали Окаянным.

Прежде не публиковавшиеся дневники известного литературоведа Виктора Максимовича Жирмунского начинаются с лета 1903 года; их автору было тогда всего 12 лет, и он мечтал стать ботаником. Юный Виктор серьёзнейшим образом перечисляет все подробности семейного путешествия в Европу: станции, пейзажи, меню, музеи, памятники, обстановку гостиниц, покупки – и, конечно, растительный и животный мир. Ещё почти ничто не предвещает филолога – может, несколько лаконично записанных легенд, – но уже во всём чувствуется скрупулёзность будущего учёного. Проходит меньше двух лет – и Виктор начинает совсем другой дневник, где напишет: «…я литературу обожаю. Это моя любимая наука, наиболее интересующий меня предмет». Дневник 1905/1906 гг. посвящён пристальному – восхищённому и критическому – разбору произведений Лермонтова, Пушкина, Тургенева... Здесь отражены уже вполне взрослые споры о японской войне и революционных событиях, либеральные идеи причудливо сплетаются с патриотическими. Книгу дополняет переписка с друзьями-коллегами из Петербургского (Ленинградского) университета: профессорами В.В. Гиппиусом и А.А. Смирновым.

Вол и осёл согревают своим дыханием ясли, в которых лежит Младенец. Думают каждый о своём. Мудрый и великодушный вол думает: я недостаточно хорош для этого, как бы мне стать лучше. Суетливый и немного тще­славный осёл думает: я получше вола, но всё ещё недостаточно хорош, надеюсь, Господь сделает меня лучше. Но милосердие Господне распространяется на обоих: для него просто нет преград. Все и вся в мире чувствуют рождение Младенца: радуются звери и насекомые, полевые травы и даже вода. Но чувствует его и царь Ирод – Младенцу угрожает опасность. Произведения французского поэта и писателя Жюля Сюпервьеля на русском языке издавались нечасто. Его высоко ценил Борхес, а сказки-притчи Сюпервьеля не раз сравнивали с андерсеновскими. Одна из них – светлая и немного печальная рождественская история – вышла сейчас в издательстве «Никея» с оригинальными, запоминающимися иллюстрациями Игоря Олейникова.