Колоссальное богатство нашей литературы иной раз приводит к тому, что мы на длительное время забываем большого писателя или привязываем его к единственному хрестоматийному сочинению. Так и А. Попов, оставшийся в литературе под псевдонимом Серафимович, оказался «заложником» своего романа «Железный поток», который изучался в школах и вузах. Создавалось искусственное впечатление, будто остальные произведения писателя не стоят внимания. Между тем семитомное собрание его сочинений свидетельствует о том, что Серафимович – писатель большой, разнообразный и… необычайно актуальный. В подтверждение последнего тезиса мы публикуем фрагмент обширной работы советского литературоведа А.А. Волкова о романе А. Серафимовича «Город в степи». Статья Волкова из его вузовского учебника не переиздавалась более 40 лет, и кажется, будто она написана о современном актуальном романе из жизни современной России.
В 1912 году вышел роман Серафимовича «Город в степи»… Раскрывая замысел своего произведения, Серафимович писал: «Мне хотелось показать беспощадное давление капитализма на рабочую жизнь. Я хотел дать движение развёртывающейся буржуазии, возникновение бурного процесса первонакопления, художественно показать образование и рост буржуазии одновременно с ростом рабочего класса. Когда буржуазия начинает развиваться, ей нужна полиция, нужны попы, церкви. Мне пришлось попутно рисовать и это»...
Надо сказать, что само место действия романа – строительство железной дороги, а также выявление разлагающегося влияния буржуазной «культуры», осваивающей уездную глушь, сближают «Город в степи» с «Варварами» Горького. Но это только одна из нитей, которые протягиваются от романа Серафимовича к творчеству великого писателя. В «Городе в степи» ещё более полно и многогранно, чем в рассказах о 1905 годе, выявляется благотворное влияние Горького. Оно сказывается прежде всего в обрисовке характеров главных действующих лиц романа: Захара Короедова и инженера Полынова. Захар Короедов – представитель нарождающегося и растущего капитализма; он шагает в ногу со своим временем и понимает, какие выгоды ему сулят новые, более высокие формы эксплуатации.
Образ Короедова, несомненно, большая художественная удача автора; он нарисован мастерски, дан в органической связи внешней пластичности и внутренней психологической сущности. Создавая первый художественный портрет Короедова, писатель выделяет в нём характерные черты первонакопителя. Захарка обирает женщин, которых заставляет торговать собой, беззастенчиво грабит мужиков. Он ростовщик, вор, истязатель; если ему выгодно, он убьёт. Беспримерной и безжалостной эксплуатацией наживает он своё состояние. Воссоздавая взаимоотношения Короедова периода первоначального накопления с крючником Липатовым, с хромым вышибалой притона, с мужиками-ремесленниками, Серафимович черта за чертой ярко раскрывает психологию этого фанатика барыша и чистогана.
Выстрел Полынова в Короедова вызывает резкий перелом в поведении и даже в облике Короедова. Поправившись от ранения, Короедов постепенно забирает в руки Полынова с помощью «немого» шантажа. Встречая Полынова, он всякий раз низко ему кланяется, произносит слова уважения и добавляет в спину не отвечающему на приветствие Полынову: «Никому не сказывал, не только что доносить... Будьте благонадёжны». Но эти слова для Полынова подобны удару бича по обнажённому телу раба. Он чувствует себя во власти Короедова, но в нём нет воли, чтобы разрубить этот гордиев узел, пойти и донести на себя.
На этой слабости инженера ловко играет Короедов. Характер Короедова эволюционирует от открытой подлости до замаскированной, прикрытой ханжеством и лицемерием буржуазной «морали». Ранее Захарка открыто грабил и содержал притон разврата, теперь Захар Касьяныч переходит на позиции узаконенного грабежа. Старые методы ему уже не годятся, у него иной капитал, иной размах, иные обороты. Он говорит недоумевающим и подозревающим очередной подвох мужикам: «Векселя перепишем. Клал я вам двенадцать процентов казённых да в вексель включал скрытый процент, ан выходило по шестьдесят, по восемьдесят, даже до ста процентов. Теперь всё это скидываю, секретную сумму из векселя выключаю, а проценты с нынешнего дня кладу божеские – восемь процентов, и никто не будет обижаться, ни мне, ни вам не обидно».
Короедов выходит на широкую общественную арену. А там, в мире капитализма, к которому он отныне принадлежит, свои законы, и преступать их нельзя. Умный и волевой человек, Короедов сбрасывает с себя старое «рубище», чтобы облечься в новые одежды капиталистической цивилизации. Являясь владельцем чугунолитейного и маслобойного заводов, табачной фабрики, домов и земли, он всячески способствует благоустройству вырастающего в степи города. Но под внешней благообразностью Короедова-промышленника скрывается хищный зверь.
Став промышленником, Короедов насаждает «порядки» и «культуру» в своём городе. Он убеждает сограждан завести полицию, – «и чтобы заседатель у нас жил, – население торговое, эва, раскинулось, по крайности, по ночам будем спать спокойно». Он хочет построить «храм божий», ибо «надо нам и об душе подумать». Он обращается к людям с елейными, ханжескими речами, призванными прикрыть его звериную жестокость, порочные страсти. Меняется даже внешний облик Короедова. Это уже «патриарх с седой бородой, со строгим, похудевшим, иконописным лицом», и «у этого высокого худого старика, с большой белой бородой, с бледным лицом, казалось, не могло быть иных слов, кроме медленных и спокойных, и все звали его теперь неизменно Захар Касьянычем». Действуя подкупом, он постепенно подчиняет себе не только жителей посёлка, но и местные власти. Им подкуплены и мировой судья, и заседатель, и адвокат, он держит их в руках и заставляет выполнять свою волю. Короедову, собственно, и полиция нужна в посёлке, чтобы она стала его собственной полицией.
Серафимович показывает не только силу, но и обречённость Короедова, его неминуемую гибель. Олицетворением предстоящей гибели Короедовых является внук и одновременно сын Короедова – эпилептик Сергей. Вполне естественно, что дегенерат Сергей не может претендовать на то, чтобы взять в свои руки дела дома Короедовых.
Серафимович уделяет особое внимание ненормальным взаимоотношениям Захара и Сергея и в назревшем конфликте между ними выражает идею неизбежной гибели Короедовых. Таков, собственно, основной смысл их последней встречи. «Сергей всё больше и больше гнулся, и жёлтая кожа на лице дёргалась, силясь сложиться в улыбку, не то в синюю судорогу. Повалился нескладно смятым телом на мягкий ковёр, цепляясь за резные ножки стола. Голову притянуло к плечу, как вывернутую, открытые глаза закатились и белками глядели в расписанный потолок. Из узко сведённых синих губ выбивалась пена, ноги судорожно вело, выворачивая колени. Трясясь, пополз старик по ковру, обнимая, оттягивая туго притянутую судорогой голову, удерживая дёргающиеся руки и ноги, обирая губами пену с узких в страшной синей улыбке губ».
«Город в степи» построен по принципу параллельно развивающихся тем и сюжетных линий, которые то выступают раздельно, то сливаются воедино. Одной из них является тема отношения интеллигенции к окружающей действительности, выявления её позорной роли прислужницы капитализма, вскрытие её взаимоотношений с революционным народом. Этой теме в романе Серафимовича отведено значительное место. Изображая представителей буржуазной интеллигенции, писатель подчёркивает, что их «культура», изысканность речи – это лишь маска, прикрывающая защиту узко эгоистических интересов. Серафимович особо подчёркивает, что стремление к комфорту и обеспеченности полностью определяет образ действия этих интеллигентов. Работающий на строящейся железной дороге инженер Полынов, по отзывам своей супруги,– «бесхарактерный, тряпка». Весь смысл жизни для него был в «уютной, чистой, прекрасно обставленной, с книгами, роялем, картинами квартире... Второй круг составляла его служба, постройка и множество людей, связанных с этим».
В начале романа Полынов как будто резко отрицательно относится к «делам» Короедова, но вскоре выясняется, что всё это лишь «благие» мысли, что у Полынова, как обычно, слово расходится с делом. Вся история взаимоотношений Полынова и Короедова говорит о том, что так называемому либеральному интеллигенту по пути с промышленными дельцами. Либеральная фразеология подобных интеллигентов, их «презрительное» отношение к выскочкам, их показная гуманность – всё это атрибуты маскировки, той половинчатости, которой отличалась ренегатствующая интеллигенция.
Пока отношения с рабочими не затрагивают узкого круга его личных интересов, Полынов – «гуманист», он даже не прочь помечтать «о людском счастье», «о счастливой человеческой жизни», мысленно представить себе, как проложенная им дорога понесёт культуру и свет в «убогие землянки рабочих». Эти благие порывы проявляются и в том, что Полынов требует от администрации построить больницы и школы для рабочих. Полынов с презрением отвергает приглашение Захара Короедова поступить к нему на службу, а когда тот предлагает ему грязную сделку, то стреляет в него.
Таков Полынов в начале своей деятельности, пока его гуманистические устремления ещё не столкнулись с личными интересами, пока он может мечтать, ничего не принося в жертву, любуясь собственными «высокими» чувствами. В конце концов он вынужден сбросить маску, выступить совсем в ином обличье.
Как только на железной дороге вспыхивает забастовка, обнаруживается ничтожество души, мелкий эгоизм Полынова. Помощник Полынова метит на его место, и первая мысль, которая возникает в голове инженера, – это мысль, что он может потерять своё служебное положение. «Это для тебя подходящий случай попытаться оттолкнуть меня и занять моё место», – думает он о своём помощнике, а затем решает действовать смело и энергично, чтобы устранить угрожающую ему опасность.
Тот же Полынов, который ранее пространно рассуждал о тяжёлой жизни рабочих и как будто сочувствовал им, в действительности настолько далёк от понимания их интересов, что не может даже найти с ними общего языка. Достаточно показателен в этом смысле разговор Полынова с забастовавшими рабочими.
Слушая возражения забастовщиков, Полынов думает: «Нет, с ними только плетью разговаривать». Пропасть, и ранее отделявшая Полынова от рабочих, стала ещё глубже. Покидая толпу железнодорожников, инженер каждую минуту ожидал, что «плюхнется в затылок пущенный сзади камень».
Близок по духу Полынову его зять Петя. Подобно Полынову, он кончает тем, что пристраивается на работу всё к тому же «всесильному» Захарке, охотно простившему ему «грехи» молодости. А эти «грехи» – революционная деятельность.
Серафимович показывает, что не подлинная революционность, а некий псевдоромантизм толкнул Петю на путь революции. Теряя по мере отхода от революции своё революционное оперение, он превращается в обычного мещанина, и революционная фраза в его устах становится штампом.
Готовясь к безмятежной, «настоящей» жизни, Пётр серьёзно обеспокоен вопросом о комфорте, который должен вознаградить его за лишения и треволнения молодости. Поэтому столь символична одна из заключительных сцен романа, где рабочая демонстрация обходит «чужого» ей Петра…
Изображая коллектив рабочих, Серафимович выделяет образы двух вожаков: Рябого и Волкова. Рябой до конца остаётся верным своим убеждениям и попадает в ссылку в Сибирь. Волков постепенно отходит от революционного движения, приобретает домик, обрастает хозяйством…
И в идейном, и в художественном отношении роман «Город в степи» является как бы «квинтэссенцией» творчества Серафимовича. Писатель стремился сконцентрировать в романе весь свой жизненный и творческий опыт. И, написав его, он ясно увидел и сильные и слабые стороны своей работы. «Я считаю, – говорил Серафимович впоследствии, – что наиболее характерные черты моей писательской физиономии ярко отразились в моей крупной вещи «Город в степи»…
В своей оценке романа Серафимовича А.В. Луначарский справедливо отметил, что процесс капиталистического накопления занимает в нём основное место. Он писал: «Город в степи» – это роман, достойный Бальзака. Перед нами громадный организм города, возникающего около железной дороги и по-американски растущего так, что меняется не только облик, но и характер его жителей и их взаимоотношений…»
В художественном отношении «Город в степи» является новым этапом в творчестве Серафимовича. Он построен как многоплановое полотно с пересекающимися сюжетными линиями. В романе дано несколько фабульных линий, из которых главными являются общественная и семейная коллизия инженера Полынова и история капиталистического предприятия Короедова. Эти две главные линии на протяжении романа тесно связаны между собой и непосредственно влияют одна на другую. В романе «Город в степи» вновь проявилось большое изобразительное мастерство писателя. Яркие степные пейзажи сменяются здесь красочными картинами индустриального строительства, живыми сценами из повседневного быта городских окраин и строителей железной дороги. Вот одно из таких мест романа: «Заколыхался белый султан над чёрным приземистым рабочим паровозом, и пошли говорить, мелькать друг за дружкой колёса, всё ускоряя мелькание и говор; и побежали платформы: гружённые песком, камнем, тяжело катящиеся, низкие, а в хвосте последняя весело и легко бежала – живая, открытая, – и вся пестрела красными, синими, белыми рубахами, загорелыми лицами. Торчали лопаты, ломы, кирки, а по краю, свесившись, мелькали над полотном в опорках, в лаптях, а больше – босые загорелые грязные ноги».