Екатерина Егорова, журналист, иллюстратор
Лес. Могучий и самодостаточный, он притягателен в любое время года. Зимой, когда всё вокруг обретает монотонную белизну и смиренно дремлет под мохнатой шалью снега, лес не утрачивает своих чар. Оказавшийся неподалёку человек почти не имеет шанса не попасть под их влияние. Как морские волны, мягко, но настойчиво обнимая купальщика, словно щепку, уносят его в бездну водной стихии, так и манкость лесного ландшафта способна увлечь случайного прохожего в вакуум социального безмолвия.
Когда перешагиваешь границу, за которой начинается лесополоса, мнится, будто бы тело стало чуточку легче. Вероятно, это чувство связано с выходом из привычной общественной среды с её бесконечными задачами, возложенными на наши плечи.
Ступая по мягким заснеженным тропинкам, вскоре замечаешь: какофония мыслей и перманентное беспокойство словно подчинились невидимому дирижёру и притихли; движения обрели плавность. Слышно, как снежинки под дуновением еле заметного ветерка срываются откуда-то сверху и, ударяясь о ветки, хрустальной крошкой сыплются вниз.
Лес напоминает серебряные хоромы, где тонкие стволы мраморно-белых берёз колоннами обрамляют горницу, а наверху раскидистые ветви молодых дубов, переплетаясь, аркой венчают живое сооружение. Местами даже синева неба не просматривается и солнечные лучи, с трудом пробиваясь сквозь гущу веток, лениво мерцают на снежном ковре.
Синицы, воробьи, красногрудые снегири занятно щебечут между собой, поклёвывают мёрзлые ягоды, не обращая внимания на человека. Пернатые почти бесшумно порхают с ветки на ветку, точно боясь нарушить негласный закон тишины. Изредка устоявшуюся безмятежность разрезает протяжный крик, отдалённо напоминающий вой сирены. Это санитар леса – чёрный дятел, особо крупный и непременно в красной шапочке. От его звуков становится несколько тревожно.
Углубляясь в лес, всё больше ощущаешь себя в гостях. Со средой, где правит бал человек, теперь связывает лишь отдалённый лай дворовых собак. Пока уловим этот гарант безопасности, можно отдаться чарам дриад, настойчиво влекущих в чащу. Осины похожи на безмятежных монахинь, воздевших руки к небу. Хочется прильнуть ухом к тёмным стволам и попытаться услышать молитвенный шёпот. Между тем вечнозелёные и вечно весёлые елки, раскинув свои пышные сарафаны, подобно танцовщицам фольклорного ансамбля, радушно предлагают последовать за их хороводом.
Удивительно, но в не слишком морозный день над валежником или возле почерневших от сырости кустарников можно заметить крупных комаров. Диковинные для этого времени года обитатели леса не кусаются, а сами являются лакомством для птиц в суровый сезон.
Тропинка сужается. Судя по следам, человеческая нога здесь ступала нечасто. Вдруг в гуще деревьев послышался сумбурный шорох. Через мгновение примерно в десяти шагах от меня пролетели стрелой две рыжие лисицы! Подобные сюрпризы – верный знак, что надо возвращаться восвояси. Да и лая собак совсем не слышно.
Зимний лес обладает удивительной особенностью: внешняя безмятежность таит в себе квинтэссенцию жизни. Весной она вспыхнет яркими красками, побежит шумными ручьями, зазвучит многоголосным пением, прорастёт сочной зеленью. Однако даже сейчас, погружаясь в глубокую тишину заснеженного пейзажа, напитываешься живительными соками.
Деревья начинают волноваться, пропуская шаловливый ветерок между собой; монетки солнечных бликов чаще сыплются на тропу; ещё немного – и за плотным кружевом ветвей обнажится небосвод. Пора прощаться с этим полусказочным миром.
Прогулка по лесу помогает настроить внутренний компас, сбившийся в житейской суете, и обрести состояние, при котором грудившиеся в голове вопросы обретают долгожданные ответы.