За монастырскими вратами

Троице-Сергиева лавра – уникальное духовное, культурное явление с многовековой историей. Как устроена жизнь крупнейшего центра православия сегодня? Что в наши дни представляет собой мужской монастырь, основанный в 1337 году? Писатель Владимир Смирнов поговорил об этом с благочинным Свято-Троицкой Сергиевой лавры отцом Павлом.

– Отец Павел, существует выражение: подвести под монастырь, и в былые времена заточали в монастырь, насильно постригали царственных особ. Это было наказание. И в то же время люди уходили и уходят в монастырь по доброй воле...

– Да, в истории много примеров насильственного пострижения, насильственного изменения социального статуса человека. И конечно, для людей, которые жили в роскоши, – это было сущим наказанием. Но те, кто в монастырь идёт сознательно – люди другого склада. В монастырь приходят умирать и готовиться к вечной жизни, дают обет жить в послушании и совершенном нестяжании. Монашество – это один из путей спасения, избавления, освобождения от грехов и страстей. Одним людям Господь положил в сердце добровольно вступить на этот путь, а иных привёл через разные обстоятельства, как некогда из гонителя Церкви Савла сделал апостола Павла.

Вспоминается поучительная судьба Петра Калнышевского, последнего атамана Запорожской Сечи. Он был заточён в Соловецкий монастырь и провёл там 28 лет. Потом ему даровали свободу, но он остался на суровом севере, остался при монастыре и принял схиму. Останки его покоятся у стен Преображенского собора, рядом с останками знаменитого келаря Авраамия Палицына.

У каждого своя дорога. У меня осознанное желание идти в монастырь появилось лет так в 13–14. С детства я ездил в качестве паломника в Псково-Печорский монастырь. Сначала, когда я был маленьким, с семьёй, потом, когда стал взрослым, сам. Видел старцев, подвижников: архимандрита Иоанна Крестьянкина, отца Андриана...

У отца Иоанна Крестьянкина исповедовался, он был некоторое время моим духовником, пока я не пошёл в монастырь. Доброе влияние примера старцев и подвижников было благотворно для меня.

– Когда вы пришли в монастырь?

– Сначала я поступил в Московскую духовную семинарию, предметно испытал своё желание и после учёбы в 1994 году пришёл в монастырь. Мне было 24 года.

– Родители не отговаривали вас от этого решения?

– Нет. Отец обращал внимание на важность такого шага и указывал на то, что обратного пути не будет.

Отец у меня священник, а мама была домохозяйкой и пела в храме на клиросе. Мама уже умерла, а папа жив, ему сейчас девятый десяток, он живёт на Псковщине и является почётным настоятелем храма. Служит до сих пор, но редко, сами понимаете, по возрасту.

– Вы пришли в монастырь молодым человеком, вам было 24 года, и через семь лет стали благочинным. У вас было стремление сделать карь­еру?

– Я пришёл в монастырь не карьеру делать. Лавра для меня – это дом родной, и я не имею никакого желания уходить из монастыря. Для меня это самое родное место на земле, а в каком качестве служить у себя дома – не имеет большого значения.

– Что входит в круг обязанностей благочинного?

– Благочинный – ближайший помощник наместника лавры, а круг обязанностей довольно широкий: тут и составление богослужебных расписаний, и приём официальных церковных и светских делегаций, и многое, многое другое…

– У вас в монастыре живёт отец Наум. С ним ищут встречи многие миряне, называют его прозорливцем и ясновидящим.

– Я не думаю, что слово «ясновидящий» можно применить к отцу Науму или к другому духовному человеку. Прозорливец? Пожалуй. Отец Наум около 60 лет в монастыре, ему скоро будет 90 лет. За десятилетия практически беспрерывной молитвы он очистил своё сердце, очистил свой ум, и Господь даёт ему ответы на вопросы. Но сейчас старец тяжело болен и никого не может принимать.

– Сколько в Свято-Троицкой Сергиевой лавре монахов?

– На сегодняшний день 295 человек. Непосредственно в лавре проживают 200 человек, остальные на скитах и подворьях. Самому старшему 90 лет, а самому младшему 25. Примерно семьдесят процентов братии, помимо семинарии, имеют светское образование: средне-специальное или высшее.

– У каждого своя келья?

– Да, но новоначальные послушники живут в общей.

– Кельи одинаково обставлены или каждый волен что-то обустроить на свой лад?

– Кельи, во-первых, разные по величине, в зависимости от корпуса, а обстановка классическая: кровать, стол, стул, шкаф. Но мебель не одинаковая как в казарме. Меняется мебель по мере обветшалости и выхода из строя; старая мебель кочует по кельям, и она зачастую прочней новой.

– Может, например, монах в келье у себя держать котёнка?

– А почему бы и нет? У нас держат.

– А если кто-то у себя поставит телевизор?

– Для чего тогда он в монастырь пришёл? Фильмы смотреть?

– Понятно. Как рано производится в монастыре подъём?

– В монастыре нет такого понятия, как подъём. В братском корпусе в 5 часов утра по коридору проходит будильщик, звоня в колокольчик. Мой, уже покойный, сосед, архимандрит Пимен, если мы с ним встречались в коридоре, например, в половине первого ночи, говорил мне: «Доброе утро» – потому что он уже встал для совершения своего монашеского молитвенного правила. Каждый брат со своим духовником советуется, как правильно распределить время для молитвы, труда и отдыха. В половине шестого утра братский молебен в Троицком соборе у мощей преподобного Сергия, затем утренние молитвы, полунощница, Литургия, потом насельники идут на послушания. В полдень у нас совершается обязательная для всех насельников монастыря братская трапеза. В 17 часов вечернее богослужение, после которого ужин, хотя кто-то, может быть, не ужинает.

– Монастырская трапеза – предмет особого разговора.

– Трапеза совершается с соблюдением монастырского устава, который предписывает поститься перед Святой Пасхой в дни Великого поста, перед праздником Рождества Христова, перед праздником Успения Божией Матери и перед празднованием святых апостолов Петра и Павла. Всего четыре поста. Особенно строгий пост – Великий, когда в первую и последнюю неделю поста трапеза совершается один раз в сутки, без горячей пищи, например, только картошка в мундире может стоять на столе.

Кроме продолжительных постов, у нас есть постные дни – среда, пятница, другие особо установленные дни. Мясные продукты на трапезу не подаются никогда.

– Я часто бываю в Троицком соборе и вижу, что у раки преподобного Сергия монахи сменяют друг друга и стоят, как на часах.

– Молебны у мощей преподобного Сергия служат только иеромонахи, то есть монахи, которые являются священниками, только они там стоят, сменяя друг друга каждые два часа. Так это совершается уже несколько столетий.

– В монашестве существует своя иерархия: послушник, инок, монах, иеродиакон, иеромонах. Эти ступени надо последовательно пройти или можно через какую-то переступить?

– Это невозможно. Конечно, быстрота прохождения ступеней у каждого может быть разная, но переступить ни через одну ступень нельзя. Существует ещё схима. Схимонах – это монах, который второй раз даёт обет, от него требуется больше самопонуждения и самоотречения.

– Последнее захоронение на территории монастыря прошло в феврале 2017 года, когда был погребён духовник лавры архимандрит Кирилл. Это случай исключительный?

– Исключительный. У нас есть подворье в Деулино, это историческое место, где в 1618 году был заключён «Вечный мир» с Польшей, и там мы погребаем свою братию.

– Бывают случаи, что изгоняют из монастыря?

– Бывают, но в лавре это единичные случаи. За последние 15 лет из монастыря исключили двух монахов, и было два-три случая, когда люди уходили сами – ошиблись в своём выборе.

Случается, что в монастырь приходит человек, чем-то потрясённый, не нашедший себя в окружающем мире, уставший от жизненной борьбы и невзгод, разочарованный, ищущий утешения, покоя и духовной свободы. Но когда закрываются за ним монастырские врата, чаще всего он может не обрести ни того, ни другого, ни третьего, так как человек, оставаясь человеком, принёс с собой в монастырь свои слабости. Между тем, как говорил преподобный Амвросий Оптинский: «Чтобы жить в монастыре, надо терпения не воз, а целый обоз».

Надо много работать над собой для приобретения свободы, чтобы не быть рабом греха. На это уходят годы. Монах обязан исполнять обет, который он дал при постриге. Надо понуждать себя, и при всём при этом настраивать себя жить с радостью. Монах должен не пробалтывать слова, а совершать молитву, а подвижники – они молились и во сне.

– Люди ищут счастья на земле. Кто-то нашёл его в детях, кто-то считает, что нашёл его в деньгах, кто-то говорит, что счастья нет. Вы считаете себя счастливым человеком?

– Без всякого пафоса скажу, что счастье, о котором вы говорите, – счастье в светском понимании, от которого я осознанно, добровольно, без всякого сожаления отказался и подал прошение в монастырь. В Троицком соборе у мощей преподобного Сергия мне тепло и уютно, как ребёнку на руках у мамы, и я счастлив, что видел монахов, уходящих в вечность в мире и в радости.

…В дни, когда я заканчивал работать над материалом, пришла весть, что умер отец Наум. Случилось это 13 октября.

Похоронили старца в Свято-Троицкой Сергиевой лавре, рядом с архимандритом Кириллом. Я был на погребении. Проводить в последний путь отца Наума пришли и приехали сотни и сотни людей из самых разных уголков, даже с Горного Алтая.

Благочинный лавры отец Павел на следующий день сказал: «Захоронение в лавре архимандрита Кирилла (Павлова) и архимандрита Наума (Байбородина) – это исключение, сделанное Святейшим Патриархом для этих двух духоносных старцев. Думаю, в нашей Церкви нет такого храма, где бы не знали их имена».

Отец Павел выговаривал по слову, едва слышно, и было это похоже на то, как в тихую погоду, осенью, дерево роняет листья.

Беседу вёл Владимир Смирнов