Юрию Нагибину – сто лет. И четверть века его уже нет в живых.
Нагибин – человек и писатель удивительной судьбы. Его жизнь, временами напоминающая замысловатую шараду, почти без зазоров уместилась в советскую эпоху: он родился через два с половиной года после большевистского переворота, а умер в 1994 году, когда новая Россия только-только обустраивалась на руинах советской страны. И вот вопрос – был ли он советским писателем? Ответы на этот вопрос могут быть разными, но все они так или иначе потребуют уточнений и оговорок. Есть, впрочем, и его собственный ответ: «Вплоть до восемьдесят пятого года, когда началась перестройка, – признавался Нагибин, – я жил вне общественной, социальной, политической жизни из соображений гигиены… Моей единственной задачей было уцелеть, сохранить в себе те хрупкие моральные ценности, что были подарены мне генетически и воспитанием». Речь тут, в сущности, идет о внутренней «эмиграции», которой для писателя стали как бы тематически «отстраненные» его рассказы и повести. Так ли это?
В 1985 году, размышляя о смерти, Нагибин писал о том, что талантливых писателей у нас любят только мертвых. В качестве ближайших примеров он называл недавно скончавшихся Юрия Казакова и Юрия Трифонова. И далее, цитируем: «То же самое разыграют в свой час с бедным Окуджавой и, противно думать, со мной. Хотя я едва ли вызову такое умиление – имущества больно много оставлю, да и жил размашисто, сволочь такая».
Нам осталось решить, насколько сбылось нагибинское предсказание.
Александр ПАНФИЛОВ