Мы с вами уже второй год ведём благонравные разговоры о высоком искусстве немого кинематографа, его традициях и инновациях. Такой взгляд отчасти однобок, ведь из виду пропадает двигатель кинопрогресса – деньги. Причём двигатель буквальный: если поэту или художнику сам Бог велел нищенствовать с крысами в какой-нибудь мансарде на семи ветрах, то представить себе бедного, но гениального режиссёра мы можем разве что гипотетически, потому как и фильмы у него будут гипотетические. Разумеется, сегодня мы можем вспомнить и Джона Джоста, который снимал свои фильмы, будучи практически бездомным, и Роберта Родригеса, сделавшего костюмерную из собственного гардероба, однако независимое кино появилось только в 1960-х вместе с дешёвыми портативными кинокамерами. Только тогда на мир обрушилось наводнение, состоящее из множества «новых волн».
Но когда кино только появилось, с довольно громоздкой камерой умел работать только специально обученный оператор – а ведь ему тоже надо было платить. Представители первых кинокомпаний искали всё новые и новые строки дохода. Помимо очевидных – показов в собственных кинотеатрах и продажи копий фильмов другим коммерсантам (среди которых был даже великий Джойс, привлечённый быстрыми барышами, которые сулил кинотеатр, однако вскоре охладевший к этой затее) – были изобретены и весьма оригинальные способы заработка. Сеть агентов крупнейших фирм уже опутала весь мир, а их представители были готовы уступить право распространять свою продукцию местным синефилам – разумеется, за весьма солидную плату. Если раньше за новинками приходилось ездить в Париж, то теперь самые лакомые куски передавались по лицензии. Начался процесс, который марксисты могли бы описать как «первоначальное накопление капитала». В России солидные прибыли от показа зарубежных лент стали аккумулироваться в руках тогдашних бизнесменов, людей весьма и весьма амбициозных. Начались робкие попытки снимать своё кино.
Стартовым капиталом для Александра Ханжонкова, одного из первых и самых успешных наших продюсеров, были пять тысяч рублей, которые он получил при увольнении в запас из армии. А уже десять лет спустя годовой оборот его компании составил почти три миллиона рублей! Конечно, это именно оборот, а не чистая прибыль, но всё-таки прогресс налицо. Способов потратить эти деньги было очень много (как, впрочем, и сегодня): помимо собственно производства фильмов – а начальный бюджет первой полнометражной русской ленты «Оборона Севастополя» составил пятнадцать тысяч рублей – «киноателье» продолжали заниматься прокатом зарубежных боевиков. В частности, за двадцать экземпляров одного из первых пеплумов – знаменитой «Кабирии» итальянца Джованни Пастроне – Ханжонков отдал целых сто тысяч рублей.
Конечно, это были цифры исключительные, к тому же вéдомые в основном руководителям верхнего звена. Режиссёры с актёрами, несмотря даже на звёздный статус, получали суммы более скромные. Впрочем, и здесь был свой ранжир: Владимир Гардин за фильм «Ключи счастья» получил от Пауля Тимана бонус в размере двух с половиной тысяч, тогда как рядовой режиссёр игрового фильма сидел на месячном окладе в триста рублей. Хотя и это были весьма солидные средства – в 1913 году на один рубль можно было хорошо пообедать даже в столичном ресторане. Это благолепие не нарушила – напротив, только сыграла на руку, убрав зарубежных конкурентов, – даже мировая война, хотя конец бурному росту индустрии готовилась положить другая грозная сила, о чём мы расскажем уже в следующий раз.