Нина Агишева. Шарлотта Бронте делает выбор. Викторианская любовь. – М.: АСТ, Редакция Елены Шубиной, 2021. – 277 с. – 1500 экз.
Шарлотта Бронте прожила всего тридцать восемь лет, которые при всём желании не назовёшь богатыми на события. В новой книге Нины Агишевой речь идёт о наименее исследованном, «брюссельском» периоде жизни писательницы – то было время страстной, даже ожесточённой влюблённости в Константина Эже. Учителя, почтенного семьянина, отца шестерых детей. От истории этой любви осталось четыре письма – несомненно, их было больше, но переписка уничтожена или утеряна… (Этот факт необходимо держать в голове – мы можем лишь предполагать события, но не доподлинно их реконструировать.)
Так что же перед нами за книга? Беллетризованная биография? Художественно завуалированное научное исследование?..
Главная героиня бродит в одиночестве по вересковым пустошам, впервые видит Брюссель, прикладывает на ночь к вискам смоченные уксусом кусочки бумаги, чтобы улучшить цвет лица… Это не ожившая Джейн Эйр, сотканная из твёрдости духа и моральных принципов, – образ, созданный известным биографом Бронте Элизабет Гаскелл, в очередной раз развенчан. Шарлотта – о ужас! – терпеть не может преподавать и, надеясь произвести впечатление на женатого учителя, спит в папильотках. Она влюбляется, претерпевает крах, а после приступает к созданию романа, который сделает её «той самой Бронте».
И всё это – на фоне английского быта XIX века, насыщенных внутренних монологов и многозначительных недомолвок – ведь, как пишет сама Агишева, «мы наблюдаем викторианский роман, где в откровенном взгляде или соприкосновении рук жара, страсти и наслаждения было ничуть не меньше, чем во всём остальном».
И это, пожалуй, та самая особенность книги, которая не даёт ей окончательно стать романом, – тщательно прописывая героев, автор не позволяет читателю полностью в них поверить. Представьте себя в кинотеатре: пустой зал, фильм, поставленный только для вас, а в соседнем кресле – режиссёр, по одному щелчку пальцев которого действие на экране замирает прямо посреди праздничного шествия. Он наклоняется к вашему уху и доверительно сообщает: «На этом карнавале она увидела свою Обираловку – и в отличие от Анны воспротивилась этому».
Подобные ремарки не дают читателю забыть о главном. О том, что и «парадное платье из серо-бежевого шёлка», и грушевые деревья на «запретной аллее» ‒ просто декорации. Способ представить себя на месте великой писательницы, женщины, превратившей страдание в источник вдохновения. Недаром вступительная статья к книге, написанная Сергеем Николаевичем, начинается с утверждения: «Англия всегда была загадкой для русской души». Что ж, Нина Агишева предлагает читателю оригинальный способ над ней поразмышлять.
София Шпитонкова